Она еще немного посидела рядом, пробубнив слова согласия, пока я проверял работы класса. На этот раз подготовились — уже радует. Пара ошибочных символов да и только, хотя Лазарева с Потаповой почему-то принципиально набирали буквы «Х» и «Y» на русской раскладке. Ничего, выбьем дурь из головы этих лентяек. Работу Сафроновой я открыл почти сразу же, когда она все-таки встала со своего места и начала собирать сумку. На странность, все выполнено идеально. Да, я подумывал снизить балл медлительность, но, смотря на ее ответы, передумал. Все гладко, четко, без ошибок и переключений языка. Даже тире поставила вместе дефиса. Вряд ли за свою работу она заслужила «четыре».

— Сафронова, — окликнул я девчонку, когда она уже хотела открыть дверь и выйти из класса, — у тебя заслуженная «пять». Поздравляю, — огласил оценку за самостоятельную. Она отреагировала не сразу, повернувшись ко мне лицом, но, когда восприняла в голове сказанную мной информацию, слегка улыбнулась. Через горечь. Через досаду. Но улыбнулась, обнажая светлые девичьи зубки. Легко-легко. И я бы удивился такой реакции, если бы не знал, что никто в ее классе такую высокую оценку не получал, даже Галкина, славящаяся репутацией круглой отличницы. Улыбка тебе больше идет к лицу, Сафронова.

— Спасибо, — ответила она, продолжая одарять меня своей улыбкой. Искренне. Как ребенок, которому подарили желанную игрушку. После того груза информации и негатива, который я на нее свалил, эти эмоции выглядели странно. И самое главное — странно действовали на меня. Я хотел смотреть на ее довольное лицо, на ее пухленькие губки, расплывшиеся чуть дальше, чем несколько секунд назад. Хотел надеяться, что эти яркие чувства неподдельны.

И я задумался. Задумался о мести, которую она не ожидала. А был ли в этом какой-то смысл? Нужна ли мне была эта, так называемая, месть? Да, я хотел, чтобы она осознала свою ошибку и извинилась, но за все это время забыл о главном. Мы виноваты оба. Как в автомобильной аварии, так и здесь. Однако я извиняться не спешил, тем более она уже покинула. Я еще успею поговорить с ней — все-таки мне нужно одобрить ее песню и посетить пару репетиций ребят, дабы проследить за пристойным поведением. Но все это неважно. Главное, она пробудила во мне какое-то светлое чувство. Непонятное. Или же это вновь был отцовский инстинкт, заставляющий заботиться и сопереживать своим детям. Но эта девчонка не моя дочь. Она мне никто. Всего лишь ученица.

Но, чувствую, что этот статус быстро сотрется из моей головы…

— Я так рада нашей встрече. Мы давно с тобой не виделись, — томным голоском произнесла Инна, стараясь положить свою ладонь на мою. Прости, детка, но на романтическое свидание я не подписывался, хотя, видимо, ты именно на это и рассчитывала. На романтику. Наверное, забыла, что я терпеть не могу всю эту пафосную хрень.

Я всеми силами старался не смотреть на эту отвратную обстановку, на этих милый парочек за соседними столиками, переплетающихся друг с другом не только пальцами, но и языками, стараясь одновременно слушать монолог Инны и внутренне закрыться от этого места.

Вашу ж мать! Какого хера я на радостях согласился сходить с этой женщиной в кафе? Почему сразу же после вчерашнего разговора с Сафроновой согласился на эту встречу? Почему после продолжительного рабочего дня не отменил ее? Почему мне не сиделось дома после того, как я отвез Аню к тестю и теще? Я не знал ответы на эти вопросы. Хотя нет, знал. Я рассчитывал отдохнуть пятничным вечером на небольшой встрече, которая продолжился в моей или ее квартире уже в горизонтальном положении, но, по-видимому, наша неприступная мадам решила иначе. А по присланной вчера фотографии сразу и не скажешь о смене своего мировоззрения. Терпеть не могу эту бабскую наигранность. Если ты даешь всем подряд — так не отрицай этого. Зачем? Рано или поздно окружающие люди все равно поймут истинную сущность и мотивы. От этого не убежать. Это не смыть, если не хочешь измениться полностью. А Инна не из тех, кто предпочитал благоразумие вместо безумных оргазмов.

Наверное, будет звучать странно, но до этого момента я чувствовал себя намного спокойнее, несмотря на переполохи, начиная с попытки Сафроновой сбежать из школы, заканчивая авралом в актовом зале после репетиции малявок, который я застал спустя полчаса после окончания всех уроков в школе. И теперь ощущал себя не в своей тарелке. Я устал. Хотелось отдохнуть в приятной компании и с приятным продолжением. Однако складывалось ощущение, что я нахожусь в долгих отношениях, месяцев десять, не меньше, и мы с моей псевдо девушкой отмечали дату создания нашей «идеальной пары». Да мы знакомы от силы месяц и виделись пару раз ради удовлетворения собственных потребностей. Я никогда не запудривал никому мозги, давая надежду на что-то большее, чем секс, да и Инна не выглядела глупышкой, которая не понимает моих намерений. И в моей голове сложилось только два варианта: любо она прикидывалась дурой, либо я оказался дураком. Хотя в последние несколько минут нескончаемого монолога я больше склонялся ко второму варианту.

— Стас, ты меня слушаешь? — окликнула меня Инна, заставляя вынырнуть из собственных мыслей и погрузиться в эту пафосно-мимишную атмосферу любви. ФУ! Даже звучит противно. А о лежащих рядом со столиками розово-красных сердечек можно промолчать. Что это за место? Это издевательство! Сегодня же не день влюбленных! Вновь жалею, что согласился на эту встречу. Сильно жалею.

— А? Конечно. Но ты не думаешь, что мы немного не в то место забрели? — задал вопрос практически в лоб, надеясь, что все-таки эта женщина разъяснит мне всю суть нашей встречи, пока я совсем не выжил из ума. Инна и бровью не повела, рассматривая мое лицо ярким взглядом карих глаз. Она сама по себе была красива. Роскошна. Наверное, такой модельной внешности позавидовали бы многие: длинные темные волосы, большие карие глаза, пухлые губы в красной помаде. Роковая женщина. Только меня мало интересовали ее похождения, интересы и разговоры о выходе нового фирменного парфюма. Мне нужно ее тело и она об этом прекрасно знала, только медлила почем зря.

— С чего ты взял? — она старалась ненавязчиво улыбаться, показывая за красными губками ровную линию белоснежных зубов, однако эта легкость наоборот напрягла меня до предела и ничего хорошего не сулила. Нет, она не туповата — это я дурак, который повелся на красивую и упругую задницу, мечтая оказаться внутри нее через несколько минут. Но ничего, я свое еще возьму.

— Мы с тобой вроде как не пара, а это место предназначено только для милых парочек во время конфетно-букетного периода, — прямо высказал свое недовольство, надеясь на ее понимание. Детка, мне нужен секс, а не вся эта ерунда из пафосного ужина в миленьком кафе.