Виктория.

Нет, вряд ли. Костян сказал, что она была одной из моих учениц, а я бы вряд ли стал крутить роман с несовершеннолетней. Я же не дебил, чтобы подставляться под статью уголовного кодекса и отсиживать срок за растление. О нет! Это не про меня. Тогда кто она? Кто та девушка и имела ли какое-то отношение к ней моя ученица Виктория? Как же все запутано, аж голова разболелась. Блядь!

Все воспоминания наводили множество тайны вокруг. Складывалось ощущение, что либо меня подводит мозг, а лечение не эффективно как таковое, либо близкие люди скрывают какие-то важные для меня факты. Но зачем? Зачем им это? Вряд ли родители и друг пойдут против меня, а Аня слишком мала, чтобы утаить хоть что-то. Тогда претензия к врачам. В России, возможно, этот фокус бы прокатил, но зачем здесь кому-то мешать моему выздоровлению? Тоже бред. Все вокруг кажется мне полным бредом. Может, я схожу с ума? Этот вариант казался мне более-менее правдоподобным, и я буду придерживаться его, но только после того, как не разберусь во всем и не попробую все способы разобраться со своим мозгом. Как бы мне не хотелось, помощи попросить все-таки придется, а человек, способный развеять мои сомнения не сможет мне отказать.

Костян, как и обещал, приехал ко мне перед отъездом на родину, хотя я не рассчитывал, что все-таки смогу по-человечески с ним попрощаться, учитывая, как халатно в последнее время относился к близким людям. Я чувствовал какой-то отголосок вины за свое отношение, за отрешенность. Конечно, мы успели напоследок пообщаться как следует, однако под конец разговора то надоедливое чувство вины атрофировалось у меня окончательно. Возможно, когда я верну забытые воспоминания, то смогу вернуть его, но не сейчас, когда в моей голове творится невообразимая каша.

— Смотрю, ты уже не похож на бабу во время ПМСа, — весело проговорил Костян, покуривая сигарету. Да, не самое лучшее время года для курения, но ничего не поделаешь — приходится мириться с этим надоедливым снегопадом.

— Не неси хуйню, — злобно прошипел я. Помнится, друг всегда вспоминал про ПМС только в те моменты, когда я очень сильно злился. Видимо, сейчас так и происходило, судя по его ухмылке.

— Чувак, я говорю правду, — начал он серьезно. — Ты после нового года стал какой-то странный, молчишь все время, ничего нам не рассказываешь. Твои родственники волнуются, — и он туда же. Сначала приходила мать и причитала мне о нездоровом поведении, затем доктор, который решил прописать новые медикаменты взамен старых, а теперь и Костян к ним присоединился. Что же за пиздец творится вокруг меня?

— Хотя бы ты не начинай! — прорычал я. — Мать опять будет нянчиться со мной, как с маленьким, как только зайдет в палату, — пожаловался я, а такое, к моему великому сожалению, происходило довольно часто. — Кстати, куда пропала Аня? — задал я давно интересующий меня вопрос, выпуская клубы дыма вверх. Как же я соскучился за этот день по сигаретам. Жаль, что пришлось воздержаться от никотина из-за тренера, который не хотел отставать от меня, пока я нормально не разработаю ногу. Бесит!

— Она в России вместе с родителями Таськи, — так же весело ответил друг, как и раньше, вернув задорность на свое законное место, только, к сожалению, я его не разделял ни с кем из своих близких.

— Хоть что-то радует, — с облегчением произнес я. — Ей сейчас лучше держаться подальше от меня, — вынес вердикт я, выпуская новую порцию дыма. Несмотря на хорошее настроение друга, я оставался таким же серьезным, а главное — решительным. Я медленно шел к поставленной несколько дней назад цели, продвигаясь небольшими шажками. Был ли я близок к ней сейчас? Вряд ли. Однако надеялся продвинуться хотя бы на целый шаг. Подняться на ступеньку ближе к утерянным воспоминаниям.

— Почему? — поинтересовался Костян.

— По кочану, — начал я пререкаться. Зря. Нужно успокоиться, все-таки он мой лучший друг. — Мне нужна твоя помощь, — перешел я ближе к делу.

— Слушаю тебя, — лицо Костяно моментально преобразилось из веселого и беззаботного в серьезное, будто мы сейчас не прощались, будто я не просил помощи, а вел с ним серьезные переговоры для какого-то важного дела. Хотя, по сути так все и происходило

— Я с кем-нибудь встречался за последние два года? — спросил я, сосредоточенно глядя в глаза другу. Да, когда-то я умел распознавать ложь в людях. К сожалению, эта способность читать собеседника по эмоциям пропала, однако дни, проведенные наедине с собой, не прошли даром. Хоть я и не полностью вернул себе этот талант, но все же азы имелись. Именно по ним я определил сосредоточенность Костяна наравне с волнением, причем нездоровым. Оно возникало частенько, когда я спрашивал его о прошлом, и гораздо чаще, когда интересовался последними годами своей жизни.

— А что? — выражение лица друга стало каким-то странным, будто боялся сказать лишнее. Однако именно это мне и нужно. Нужно, чтобы он открылся, не боясь мне что-то сообщать. Но если мне все это просто кажется, а его эмоции связаны с волнением за меня? Нет. Эта отговорка моего мозга больше не сработает.

— Я задал вопрос, Костя, — с нажимом произнес я, не отрываясь, вглядывался в его глаза. На самом деле я редко называл так своего друга, только в редких и очень серьезных случаях. И он это понял. Осознал, насколько для меня важна эта информация. Взгляд Костяна метался туда-сюда в поисках ответа. Возможно, старался вспомнить? Тоже страдает амнезией? Вряд ли.

— Ты много с кем встречался, но… — промямлил он, однако я быстро перебил его, понимая, в какую сторону пытается склонить беседу. Явно не в выгодную для меня.

— Я спрашиваю не о тех клубных шлюхах! — прикрикнул я, наблюдая, как Костян пребывает в недоумении, смотря на меня, словно на сумасшедшего. Именно таковым я себя и ощущал — тем ебанутым мужиком, пытающимся во что бы то ни стало вспомнить свое прошлое. Счастливое прошлое, как выяснилось недавно.

— Стасон, что происходит? — все так же шокировано смотря на меня, недоумевал Костян.