— Не понимаю, зачем тебе лишняя информация?

— Интересно, — снова протянул Валера и пожал широкими плечами.

Неужели этому сильному опасному человеку действительно интересно? Или просто шакал хочет знать, как его жертва проводит свободное время, чтобы потом ударить больнее?

— Сначала я рисую образ — куклу, которую хочу видеть в конечном итоге. Иногда, довольно редко, беру образы, созданные другими, или же портреты реальных исторических личностей.

Указала рукой на одну из экспозиций:

— Вот посмотри, куколка по картине Ивана Крамского «Неизвестная». Впрочем, вряд ли менты разбираются в живописи, — чуточку уколола я.

Валера приблизился к витрине, где стояла моя «Неизвестная». Самое время попробовать убраться, проход в библиотеку освободился. Но я не двинулась с места, стало ужасно любопытно, в самом ли деле ему интересно.

— Удивительно похожа, только не в карете…

Он не обратил внимания на мою колючку и, судя по ответу, не такой уж темный в живописи, во всяком случае, картину видел. Впрочем, она очень растиражирована.

— Захотелось представить эту даму в другой обстановке и подобрать ей достойного кавалера. Хотя многие из современников Крамского считали, что на полотне изображена дама полусвета или вовсе дорогая проститутка.

А Валера уже внимательно рассматривал другую экспозицию, где я пыталась воспроизвести образ английской королевы-девственницы.

— Кажется, Елизавете ты безбожно польстила. Мне представлялось, что она была довольно страшненькой.

Улыбнулась.

— Ну почему же, в свое время Елизавета Тюдор считалась, как сейчас говорят, иконой стиля, и многие женщины стремились ей подражать. Кроме того, я изобразила ее довольно юной, а молодость самое прекрасное женское украшение.

Довженко опять на меня смотрел поглощающими дырами своих глаз. Интересно, о чем он сейчас думает?!

Словно избавляясь от наваждения, Валера тряхнул головой.

— Так, с образами понятно, но что потом? Как рисунок превращается в готовую куклу?

— Из специального структурного пластилина лепится модель, так, чтобы хорошо угадывались черты лица. Потом заказывается гипсовая форма для отлива. В принципе, если бы моей целью было поставить дело на поток, хватило бы двух-трех заготовок. Но мне хочется, чтобы у кукол были разные черты лица, поэтому на каждую есть своя форма. Благо дом большой, есть, где хранить.

Незаметно для себя я разговорилась и подробно описала Довженко весь процесс создания кукол. О своем хобби я могла говорить часами, а на мужском лице светился искренний интерес и восхищение, чего я никогда не замечала в Сергее. Муж всегда пренебрежительно-снисходительно отзывался о моих куклах и вообще о моих деловых и умственных способностях.

— А волосы?

— Волосы приклеиваются на голову рядами, продаются специальные ленты из искусственных и настоящих волос. Я добиваюсь максимальной реалистичности, поэтому предпочитаю натуральные. Сама пару раз отстригала свои локоны и потом делала из них прически для кукол. Сергей ужасно злился, он предпочитает видеть меня с длинными волосами.

— Мне тоже больше нравится, когда твои волосы плещутся по плечам.

Под пристальным, вызывающим непонятные чувства взглядом невольно поежилась.

— А украшения, одежда, тоже все сама?

— Чаще всего да. Правда, бывает, идеи нагло заимствую у модельеров и ювелиров прошлого и настоящего. Мне нравится делать кукол в духе какого-то конкретного времени.

— Я заметил, но тут ведь не только куклы и одежда, но и предметы мебели, быта.

— Иногда меня несет и, чтобы как можно более точно передать атмосферу того или иного времени, приходится расширять экспозицию.

— Буфеты, диваны и камины… Неужели ты и плотницким делом занимаешься? — удивлялся Валера.

— Это не так уж трудно, учитывая малые объемы. Но я, конечно, непосредственно с деревом не работаю, заказываю материалы… а потом читаю, смотрю разные ролики в интернете, думаю, как сделать что-то похожее на мебель разных эпох. Правда, у такого хобби есть некоторые недостатки, — смущенно улыбнулась, — допустим, нельзя позволить себе длинный маникюр.

Довженко шагнул ближе, мужская лапища обхватила мое запястье, развернул к себе и принялся внимательно рассматривать пальцы. Прикосновение прошлось штормовым предупреждением по телу, я резко втянула воздух в легкие и позабыла выдохнуть. Перед сегодняшним вечером я, конечно, сделала лаконичный французский маникюр, картинка идеальной жены должна выглядеть безупречно, но длина ногтей была довольно короткой. Мужские пальцы ласково погладили мои. Что за непонятные проявления нежности от насильника и шантажиста? Сбивает с толку, вызывает непонятную тоску…

Желая прервать тягостную паузу, вдруг предложила:

— Хочешь посмотреть, как выглядят куклы в процессе работы?

— Хочу, — коротко сказал Валера, опаляя голодным взглядом мое лицо и чувственно сжимая пальцы. Ох, совсем не о куклах он сейчас думает! Языки пламени серых мужских глаз облизали мои губы. Его «хочу» отозвалось нескромными импульсами в животе. Ира, только не надо всей этой псевдоромантики стокгольмского синдрома! Попыталась освободить руку. Неохотно, но отпустил. Прошла к своему рабочему столу, там как раз лежали уже отлитые заготовки, множество рук, ног, головы. В процессе отливки очень часто бывает брак, поэтому я всегда делаю несколько копий. Эти разрозненные части еще предстояло отшлифовать, расписать, потом не единожды обжечь, собрать воедино и творить дальше.