Серые глаза опять смотрели в неведомую пропасть, словно сквозь меня.

— Да-а-а, — протянул Валера. — И распусти волосы, пусть они плещутся по плечам.

— Но у меня нет такого платья.

Мужские брови который раз хмуро сошлись у переносицы. Тряхнул головой, словно пытаясь избавиться от наваждения.

— Тогда будь с распущенными волосами и полностью голая.

***

Всю сегодняшнюю ночь она будет моей… Эта мысль отзывалась приятным удушающим спазмом внутри тела. С распущенными по плечам медовыми волосами, которые я буду наматывать себе на руку, вынуждая Ирину запрокидывать голову… Буду целовать ее тонкую шею и без устали долбить жаркое нутро, вызывая эротические завывания этой недостижимо прекрасной женщины, которую на время я смог полонить. Средства, правда, избрал самые мерзопакостные… Но уж какие есть, какие возможны при данных обстоятельствах.

В ее номере я установил камеры, даже в ванной комнате, и теперь мне будет известен каждый шаг, каждый чих Ирины Горяиновой. Паучара во мне тащился, наблюдая за своей жертвой.

Вот царевна-лебедь зашла в номер… присела на огроменную кровать (хороший выбор, есть где порезвиться). Долго сидела, словно в ступоре, даже не пытаясь разбирать вещи. Потом ожила, вытащила из сумочки телефон, видно, вспомнила, что нужно позвонить любимому мужу.

— Сережа, я добралась.

Заскрежетал зубами… Как глупо ее ревновать! Я ведь изначально знал, что она принадлежит другому.

— Да, уже устроилась… Зима в Сочи намного приятнее, чем в нашем городе.

Милая улыбка озарила прекрасное женское лицо. Захотелось, чтобы она мне тоже улыбалась, тепло и душевно.

— Нет, к врачу еще не ходила, уже поздно, завтра будет день… Сейчас начну чемодан разбирать. А у вас как дела?

Муж ей что-то говорил, Ирина встала с кровати и забегала по номеру.

— Надеюсь, переговоры будут удачными… Я уже очень соскучилась по Митьке, даже не знаю, как засну, не прочитав ему сказку. Это для меня физическая потребность.

Небольшая заминка.

— Да… конечно, по тебе я тоже скучаю.

Куда я лезу? У них семья, дом, ребенок… Зачем вношу туда грязь, поступаю как последняя сволочь? Нет, Валера, ты ни при чем! Они сами нанесли грязи в свою семью, Серега и не твоя плохая женщина. Ты только цинично и бессовестно воспользовался ситуацией.

— Да какие планы… — продолжала меж тем говорить Ирина, — сейчас разберу вещи, у Митьки скоро закончится английский, позвоню ему, поболтаем, потом приму душ, а там уже и до ужина недалеко.

А после ужина я тебя съем, красавица моя.

— Конечно, Сережа, никаких глупостей. Я сюда совсем по другому поводу приехала.

Быть тебе рогатым, Сереженька! Уж я постараюсь… Ничего личного, но мимо твоей жены не могу пройти, слишком сладок запретный гнилой плод.

— Конечно, я буду очень часто звонить и держать тебя в курсе событий… Хорошего дня.

Она закончила звонок, снова села на кровать, сиротливо обхватила плечи руками.

— Господи, что я творю! — в женском голосе звучала мука.

Совесть ее мучает… еще как мучает! Зубы опять зло скрипнули. Я вдруг приревновал Ирину к совести. Хотелось, чтобы этот милый отпуск на двоих ей понравился. Впрочем, охотника не должны волновать переживания жертвы, только свои собственные удовольствия.

Встретились мы за ужином. Я специально долго, несмотря на холод, сидел на террасе, дожидаясь прихода ее величества. Идеальная, красивая, изысканная — именно эти слова рождались в голове при виде Ирины Горяиновой, в девичестве Кольцовой. Женщина, рожденная для того, чтобы жить в роскоши и богатстве. Она была одета в классические брючки горчичного цвета и светлую шелковую блузку. Волосы с боков забраны заколками вверх, остальные, как мне и хотелось, были распущены и падали на спину блестящим, слепящим мои глаза полотном. Сейчас, когда на девичьем лице практически не было косметики, Ирина казалась очень юной и безумно красивой.

С жадностью смотрел, какие блюда она себе выбирает. Почему-то меня интересовали ее вкусовые пристрастия, хотя по большому счету должно волновать только то, что находится у Ирины под юбкой. Свихнувшийся одержимый дурак ты, Валера! Зачем, скажи, пожалуйста, набрал себе на тарелки той же еды, что и царевна-лебедь?! Что за непонятное стремление знать о ней все, абсолютно все, в том числе, ее любимые блюда, какими духами она пользуется, одежду каких фирм и фасонов носит?.. Необъяснимое странное любопытство! Помнится, одежда и парфюм собственной жены меня мало интересовали, лишь бы общая картинка была привлекательной.

Увидела… На красивом лице ни одной лишней эмоции, словно просто скользнула взглядом по случайному посетителю столовой, и потом снова сосредоточилась на своей тарелке. Захотелось сесть к ней за стол и весь ужин смущать своим присутствием. Нет, даже больше, подойти, поцеловать жадно, объявив всему миру, что эта женщина моя. Не моя… Чужая… Но сегодня ночью я буду ее трахать. Эта мысль немного грела… Да что там, кровь просто закипала в жилах!

Нет, я не стал присаживаться за ее столик, конспирация наше все. Кроме того, надо сделать несколько снимков за Наталью, отчитаться перед боссом. Поэтому прошел мимо и сел через два столика от Ирины. Очень хорошая позиция, я практически напротив царевны-лебедь, можно сколько угодно на нее глазеть. Залюбовался манерами генеральской дочки: словно в Букингемском дворце на приеме — столько в ней достойной медлительности и аристократичности. Только выбрала она себе сплошную гадость… Ничего сытного и мясного, овощной салатик, немного семги на гриле, немного фруктов и одна маленькая со спичечный коробок пироженка… Одержимый идиот! Зачем я набрал себе эту вкусноту в кавычках? Такой ужин совсем не для мужика! Пошел опять к раздаточным столам, на этот раз выбрал себе нормальной пищи: разного вида мяса, запеченного картофеля, бокал вина… только один, в крови и так гулял хмель ожидания. Вернулся за свой стол и опять с жадностью начал наблюдать за тем, как ест, точнее, медленно вкушает царевна-лебедь. Уже скоро, совсем скоро, эта прекрасная женщина будет моей. С силой сжал вилку. Черт, как же я по ней соскучился!