– Я понимаю вас, Олег. Понимаю… – доктор тяжело вздохнул на последнем слове.

В этот момент мне вдруг захотелось прикоснуться к плечу моего гостя, чтобы так, издали и боязливо – ощутить материю реальности. Однако это выглядело бы неуместным жестом даже при той ситуации, в которой мы находились.

– Обещайте, что не расскажете об этом, – я обвёл взглядом пространство – не расскажете моему отцу!

Кристенсон, задержав взгляд на моем лице, поспешно кивнул.

– Разумеется, Олег. Это всё останется между нами. Никто об этом не узнает. Однако, я всё же попрошу вас попытаться быть благоразумным, и пожалуй…. осторожным!

Я кивнул доктору в ответ, а когда я присел на диван, я даже не посмотрел ему вслед. Кристенсон медленно, без единого звука, прошёл по коридору и вышел через парадную дверь. Я знал, что там, за дверью, начиналась всеобъемлющая пустота, и она словно поглотила доктора. На самом же деле, он удалился туда, где был мир, которому он принадлежал, и который стал мне столь ненавистен.

Опустошение, разраставшееся внутри меня в тот момент, нужно было остановить. Лучшим средством была новая надежда, она, как известно, латает дыры в самых безнадёжных «судёнышках веры, позволяя, со временем, штурмовать новые волны. В моём же случае имелась «роковая пробоина», пустившая под откос всё. Посему, я не видел никаких иных способов, кроме как вновь позволить себе уповать на иллюзии.

Столь тщательно созданный образ рушился с каждым мгновением, и я был там, в центре этого микроскопического «универса» Я поспешил откинуться на спинку дивана и сомкнуть веки. Так, позволив темноте поглотить себя, я ждал. Я ждал, что в какой-то момент я почувствую что-то, что подскажет мне – «момент пришёл», но этого не случилось. Вместо этого, я провалился в зыбучие пески сна.

Пробуждение пришло столь же внезапно, как и моё засыпание. Я лежал на диване в гостиной, свет был выключен, хотя мои глаза довольно быстро адаптировались к темноте и я мог с достаточной ясностью наблюдать объекты вокруг. Всё было на своих местах, более того, прислушавшись – я услышал как на кухне мерно отбивали секунды настенные часы, которые мы привезли с собой. Инна любила их ритм в те моменты, когда в воцарившейся тишине ей удавалось взяться за книгу.

«– Инна…» – подумал я, и в памяти тут же восстановилась цепь недавних событий.

Я встал с дивана и пошёл туда, где находилась наша спальня. На этом, непродолжительном пути, я оценивал состояние всего, что могло различить моё зрение. Не без облегчения я обнаружил, что всё выглядело в своём «первозданном» виде, и это означало, что моё подсознание восстановило едва не разрушившийся образ. Но впереди мне предстояло выяснить самую важную деталь.

Уже стоя у двери в спальню – я прислушался. С обратной стороны не доносилось ни звука. Я же ожидал услышать её мерное дыхание, но и этого не случилось.

Тогда, я осторожно потянул дверь на себя. Войдя в спальню, я с облегчением обнаружил, что на кровати спала Инна, укутавшись в тёплое одеяло. Она так любила укрываться – укутываясь в материю с головы до ног. Когда-то она мне рассказывала, будто эта её привычка – наследие давно-заложенных в ней чувств, словно бы она помнила, как в далёком младенчестве её мать пеленала её таким неумелым образом, и та успокаивалась в часы ночного беспокойства.

«– Но почему я не почувствовал её присутствия?» – задавшись этим вопросом, я тут же отмёл его, понимая, что это лишь ещё одна загадка, которой предстояло остаться без ответа.

Какое-то время я молча стоял и смотрел за тем, как она спала. Едва ли в мире было хоть что-то более притягательное для меня, что-то – дарующее больший покой и умиротворение, чем наблюдать за тем, как твоя любовь пребывает на вершине комфорта и безопасности.

Спустя какое-то время я осторожно прилёг рядом, соблюдая все возможные меры – только бы не разбудить её. Так, я еще какое-то время лежал неподвижно, пока не заснул, пытаясь даже этот процесс «синхронизировать» с ней.

– Эй, я не помню как ты пришёл! – такими были первые её слова по утру, и её лицо я видел перед собой.

– Я не мог иначе… – отозвался я, едва ли опасаясь, что слова мои могли выдать ей хоть что-то из событий минувшего вечера.

– Я думала, ты до утра там проспишь, на диване. – рассмеялась Инна – Ты пришёл так поздно и упал как подкошенный.

Я задумался над этими её словами.

– А ты что делала минувшим вечером? – спросил я, испытывая неподдельный интерес к тому, как моё подсознание выкрутится из этой ситуации.

Инна отвела взгляд в сторону, задумавшись. Это продолжалось совсем не долго, затем она вновь посмотрела на меня и ответила:

– Я когда с курсов вернулась, вспомнила, что ещё столько всего нужно было сделать по дому. Решила не откладывать в долгий ящик и занялась. Дело пошло быстро, но в конце концов, чувствовала себя как «загнанная лошадь» Я сама уснула, пока тебя ждала.

Я многозначительно кивнул, исторгнув какое-то междометие, удачно изображая понимание ситуации.

– Я думала ты расскажешь как твой день прошёл, но ты заснул «без задних ног» Я пошла в спальню и, можно сказать, последовала твоему примеру.