— Интервью классное. Я прошла испытательный срок, у меня самый цитируемый материал за последний год. Представляешь, у нас даже сайт чуть не лег после этого интервью. Ты очень популярный бизнесмен. — Я попыталась улыбнуться. Предательское шампанское некстати ударило в голову, я почувствовала, что снова краснею.

— Что ты еще хочешь, Василиса? — мягким голосом спросил он, но взгляд его нежным не был, он прожигал, выжигал меня изнутри.

— Вы уже готовы сделать заказ?

— Потом! — не отводя внимательного взгляда от меня, резко сказал Бессмертный, и официант тут же исчез.

— Чего еще хочу? — я переспросила, желая хоть на долю секунды потянуть время. — Я уже говорила. Но ты сказал, что не комментируешь свою личную жизнь.

— Не комментирую, — согласился Олег. Мне сразу же расхотелось есть.

— Тогда зачем я здесь? Отметить выход интервью?

— Ты знаешь, что такое конфликт интересов?

Я почему-то расслабилась, хотя он не ответил на мой вопрос, а просто задал свой.

— Конечно. — Я пожала плечами. — Когда личная заинтересованность мешает делу, не дает быть объективной… ну и все такое. А что?

— Ты мне нравишься. Но есть одна проблема.

— Какая? — Я подалась вперед и случайно задела пустой бокал. Он чудом не упал.

— Конфликт интересов, — повторил Кощей. — Если ты хочешь дальше продолжать мне нравиться, то больше никаких интервью, статей, ничего, что связано со мной, или с «Буяном», или с моими партнерами.

Я онемела.

— Я всегда разделяю личные отношения и бизнес. Ну так как? Согласна?

— Ты не хочешь, чтобы я писала о тебе? О твоем бизнесе? — переспросила я на всякий случай. Просто чтобы удостовериться, не почудилось ли мне.

— Правильно. — Он согласно кивнул. — Ты не сможешь использовать в профессиональных целях наши с тобой отношения. Если они будут.

Я молча переваривала его слова. То есть… он хочет отношений? Со мной? Но у меня больше не будет никаких эксклюзивов о Бессмертном.

— Но мы можем просто отметить твое интервью, оно и правда получилось довольно качественным. Я готов с тобой работать и дальше, Василиса. Сейчас от вашего издания у нас «закреплен» Елисеев, но это легко исправить. Я ска…

— Нет! — воскликнула я.

Слишком громко, наверное, потому что сидящие за соседним столиком люди обернулись на нас.

— Не надо никому ничего говорить, — добавила я чуть тише. — И тем более не надо трогать Ваню, он и так бедный…

— Вот чего мы точно не будем делать, так это помогать бедному Ване! Он, кстати, совсем не бедный! — Бессмертный завелся сразу же, его глаза превратились в сверкающие угли. Еще чуть-чуть, и Кощей задышит огнем и станет Змеем Горынычем. Я невольно улыбнулась глупой мысли, которая на несколько мгновений помогла избавиться от напряжения.

— Ладно, давай что-нибудь закажем, — уже более спокойным тоном проговорил Кощей и уткнулся в меню. — Принимать решения лучше на сытый желудок. А у тебя глаза голодные. В плохом смысле.

О да! Значит, меня не будут пытать ответом сразу, а сначала накормят. Милосердно. Моему желудку явно до фени было мое душевное состояние, организм требовал еды. Много и прямо сейчас.

Я не могла долго выбирать, не знаю, кто придумывает такие названия непонятные. Хотя то, что мне надо, я разобрала и уже через пару минут диктовала официанту заказ. Кощей не отставал, но в отличие от меня ограничился лишь одним блюдом.

— Приносите, пожалуйста, по мере готовности, — велел он официанту, и тот снова исчез.

Мы молчали, я в голове уже по сотому кругу прокручивала каждое его слово. Ощущения смешанные, противоречивые. Треснуть его чем-то тяжелым хочется. Чурбан бесчувственный! Нравлюсь, значит? А как…

— У тебя есть невеста? Да или нет? — Я смотрела прямо в его глаза и пыталась вырвать из них правду. — Скажи только одно слово, и все. Я не буду писать об этом, даже…

— Нет, — коротко ответил он.

— Нет?! — взвизгнула я. Нет, завизжала. Сама не знаю, то ли от радости, то ли от возмущения. — Нет?! Тогда почему…

— Ты думала, я тебе буду что-то предлагать, собираясь жениться? Смысл? — Он пожал плечами. — Нормальной любовницы из тебя все равно не получится.

— Почему это не получится?! — Не очень поняла, что это значит, но на всякий случай почувствовала себя оскорбленной.

— Почему? — Он усмехнулся. — Потому что ты упрямая, требовательная, принципиальная, взрывная, еще и максималистка. Хочешь построить карьеру в журналистике, где одни прощелыги добиваются успеха, а сама неисправимый романтик.