Алка была не столь изобретательной. Она клеила Жигунова прямо на обои, за что каждый раз получала скрученным полотенцем от «мамки» – на самом деле бабушки, которая растила Алку одна после гибели ее матери при родах и женитьбе отца на другой женщине. Отношения с мамкой были тяжелыми. Марья Ильинична запрещала Алке все: встречаться с мальчиками, гулять с девочками, носить короткие юбки (жопу-то открыла свою жирную!), краситься, приходить после восьми вечера. Алка попирала все запреты. Обладая кустодиевскими формами, она раньше своих ровесниц лишилась девственности, красилась наотмашь, знала всех владельцев ларьков в округе не только в лицо, и нередко влипала в истории, от которых у Аси шевелились уши. При этом всегда была весела, независтлива и бескорыстна. Ася доверяла ей свои секреты.

– Я тут знаешь, кого видела? Клюквина! – сообщила Алка, догрызая рыбий хвост.

– Кто это?

– Ну, который с тобой в музыкалке был, – Алка не училась в музыкальной школе, но знала от Аси все новости.

– Клюева?

– Ну да. Он на городском конкурсе выступал. Мамку туда пригласили, как работницу тыла, и она меня потащила. Он там на скрипочке своей пилил. С ним еще пидор какой- то стареющий возился. Ваще красивый, каззёл.

– Пидор?

– Не, Клюков твой.

– Он такой же мой, как и твой. Вообще странный он, знаешь, – Ася задумчиво обсасывала остатки мяса на рыбном скелете, – с одной стороны пресный, как вот эта чехонь до засолки, ни запаха от него нет, ни цвета. С другой – как начинает играть, вот прям дышать нечем, вот прям, знаешь, родила бы ему пятерых сыновей и всю жизнь пылинки бы с фрака сдувала. А потом придет в тонику, задерет свой подбородок надменный, и думаешь: как такое вообще в голову могло прийти. Жлоб жлобом.

– Куда придет?

– Да неважно. Давай, заводи нашу.

Алка вдохнула, пафосно поняла в руке рыбий хвост, и, дирижируя им, загудела на одной низкой ноте:

– тумба – тумба – тумба- тумба

Ася закатила глаза, и вступила первым сопрано:

– Пли пли плиси тумба

Ква, ква, ква

А дерла мерла шерла

Тумба- тумба-тумба-тумба

Полевая, строевая, тум- баааа!

Они громко захохотали, но осеклись, когда в центре драки, куда были вовлечены уже около пяти-шести мужиков, раздался выстрел. Алка резко встала.

– Щаз Кощея порешат, пошли, – и рванула к сваре. Ася дернулась за ней.

В середине месива лежал Кощей с разбитым лицом, вокруг мялись плотные, лысые братки.

– Вы чо, его убили? – завопила Алка.

– Да не, пуганули только, а ты кто, толстуха?

– Невеста его. Много должен?

– А ты че, хочешь за него отработать? – браток схватил Алку за руку.

– Оставь ее, – заорала Ася.

– А тебе чего, ушастая?

– Бутылочку воды продайте. После рыбы пить хочется, – Ася дебильно улыбнулась.

– После рыбы пивка надо пить, – обстановка постепенно разряжалась, Кощей завозился, начал вставать на четвереньки. – Поехали, девки, с нами, все будет – и водичка, и водочка.

– Да не, в другой раз, – Ася резко толкнула Алку, и одномоментно они дали деру в сторону жилых домов, благо знали в своем районе каждую тропинку и укрытие.

– Смотри, как бегут, – рыгнул один из свары, – одна такая цок-цо-цок- стройняга, а другая тыц-тыц-тыц – пышечка волшебная. Догоним? Чур, мне толстуху.

– Да не, поехали, потом отловим как-нибудь, – сплюнул другой, и толпа села в новенькую шестерку, оставив Кощея корчится на пыльном асфальте.

– Слышь, Алка, я зареклась с тобой ввязываться в приключения, – они добежали до небольшого дворика, спрятались под балконом первого этажа, и тяжело дыша, включили кран, торчащий из бойницы подвального помещения. Зажурчала ржавая струйка воды. Ася умыла лицо, подождала, пока сольется ржавчина и, сложившись в три погибели, припала губами к крану, сильно вывернув набок голову. Напилась, подпустила подругу. Алка смешно встала на четвереньки и тоже впилась в кран накрашенным ртом. Ася захохотала. Алка стояла как корова у водопоя, и захлебываясь, тоже давилась смехом.

Асе почему-то вспомнилось, как Марья Ильинична однажды жарко жаловалась на внучку.

– Ась, ну представляешь, открываю я комнату, а она стоит на четвереньках перед этим ебарем с автозаправки – домой привела, представляешь? Стоит и ртом это его хозяйство трогает! И главное, делает все это под образАми гардемарина вашего, гребаного, которым она все обои засрала. Мы ж с ней только месяц назад обои поклеили, Ась!

– Да, ладно, МарьИльинишна, просто она винтик на полу потеряла, вот и стояла, – Ася мучительно сдерживала смех.

– Из мозгов ее никудышных этот винтик вывалился. Эх, Аська, какая ж ты еще маленькая. А моя-то дура рано созрела, проблем-то с ней сколько. Помру я, кто ж ее, идиотку, защитит?

Подруги уселись на скамейку возле пустой песочницы.

– Так, может, тебе надо было в музучилище пойти? – Алка достала зеркальце и подкрасила губы огрызком темной помады. – КОмплементировала бы ему за рОялем, – она наигранно выделила все О.

– Аккомпанировала, – поправила Ася.