— Аля! Прости, я не знал, как скоро ты приедешь, поэтому уснул.

— Ничего страшного, Ром. Я ненадолго.

Он приподнимается с места, садится на кровати, а я подхожу к креслу, чтобы присесть и поговорить с ним как взрослые люди. Взгляд цепляется за красное кружевное пятно в самом углу. Беру вещь в руки, понимая, что это чей-то бюстгальтер. Судя по размеру явно не мой, потому что на два размера моего больше.

Я, конечно же, догадывалась, что здоровому мужчине сложно выдержать такой долгий период без интимных отношений. Но когда лежала на сохранении старалась не думать о том, где Игнашев удовлетворяет свои сексуальные прихоти. А потом, родив дочь, мне было не до этого.

— Это не то, что ты думаешь, — пытается сопротивляться Рома, когда видит, как я вскидываю от удивления брови.

— Я ничего не думаю, — бросаю белье на пол, в кресло не сажусь, потому что брезгую.

Мало ли чем на нем занимались.

— Продукты внизу, — сообщаю ему. — Разложила по полочкам, купила всё, что ты любишь.

— Спасибо, Аля, ты просто чудо, а не женщина, — сыпет в мою сторону комплиментами.

— Ром… я пришла, чтобы поговорить и расставить все точки над і, - произношу как можно серьезнее.

Я должна дать понять человеку, что у него нет никаких больше шансов.

— Между нами ничего больше быть не может. Ты можешь приезжать к дочери, видеться с ней на моей территории, но лично меня оставь, пожалуйста, в покое. Я не трофей, Рома. Не средство для того, чтобы позлить друга, не переходное знамя…

— Что ты такое говоришь, Альбина, — Роман делает попытки ко мне приблизиться, но я отступаю назад.

— Не прикасайся ко мне! Пожалуйста.

Он мотает головой, будто всё понял и стоит на месте, тяжело дыша. Мой разговор ему определенно не нравится, а может всё дело в том, что я говорю правду и задеваю его за живое. Я уже не знаю, где ему можно верить, а где нельзя.

— Цветы больше не привози — они лишние. Видишь же, что может с тобой сделать Илья.

Его лицо кривится. Он плотно сжимает губы в тонкую полоску и отводит взгляд.

— Это все, что я хотела тебе сказать.

— Ты никогда не была для меня трофеем. Влюбился я в тебя ещё в одиннадцатом классе, — произносит Ромка поникшим голосом. — Да только Илья шустрее меня оказался. Во всем. И даже сейчас.

— Я поеду, пожалуй. Продуктов тебе хватит минимум на семь дней, а к тому времени ты, конечно же, поправишься и сам сможешь делать покупки.

Я слышу, как он сопит и злится. К счастью, не задерживает меня и не провожает до двери.

— Ну же! — сильнее жму на газ и направляюсь в сторону аэропорта, попутно набирая номер Ильи.

Пробив по расписанию номер рейса, я знаю, что он скоро улетит. Но у меня ещё есть немного времени, чтобы дать ему понять, что он для меня на самом деле значит. Не знаю, может быть это давно написано у меня на лице, но почему-то именно сейчас мне хочется сказать ему об этом лично.

— Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети, — сообщает робот на другом конце провода.

— Да твою мать! — отключаю телефон, бросаю его на заднее сиденье автомобиля и, подняв на дорогу взгляд, понимаю, что только что чуть не врезалась в грузовик.

Мне нужно умерить свой пыл. Остановившись на парковке, буквально бегу в здание аэропорта, хотя по моим часам Громов, должно быть, уже улетел. Надеюсь только, что рейс задержали, но табло показывает, что нет.

Ругаюсь вслух, подхожу к окну, глядя как самолёт рейсом «Москва-Санкт-Петербург» влетает в небо. Касаюсь ладонями холодного стекла, до последнего провожаю его взглядом и, когда он скрывается из виду, тихонько, чтобы никто не слышал, произношу: «Я тебя люблю».

Илья.

— Это точно он заказал меня? — делаю глоток виски со льдом и откидываюсь на кожаную обивку дивана.

Местом встречи с Орловым был выбран его любимый ночной клуб. Несмотря на то, что Дмитрий Васильевич недавно справил пятидесятилетие, он любит засматриваться на молоденьких девушек, которых здесь немало.

— Он, он. Игнашев. Мои ребята профессионалы, сынок. Даже не думай сомневаться, — сообщает Орлов, прибавляя ещё порцию виски и бросая похотливый взгляд на проходящую мимо официантку.

В голове уже шумит от выпитого алкоголя, но сегодня мне можно. Пытаюсь отключить голову, перестать думать о съедающей меня ревности, но мыслями я всё равно возвращаюсь в Москву.

— Могу полететь с тобой в воскресенье.

— Сам справлюсь, — бросаю ему.

— Нет, Громов. Я своих не бросаю, — качает головой Орлов. — Землю есть заставлю, падлу.