Бот взял в сторону, вильнув между пары особо мощных барханов. Саймон держался невысоко: с одной стороны, такой порядок рекомендовали для режима поиска согласно всем протоколам, с другой — появлялась возможность быстро укрыться от радаров и иных корабельных «глаз», не вызывая подозрений. На горизонте как раз проступила более темная, чем окружающие пески, возвышенность — и выглядела она привлекательно.

Первую пару витков необходимо нарезать штатно. Пока никто ничего не сообразил, не стоило привлекать к себе внимание. На третьем заходе бот вильнул сильнее, обходя удачно попавшийся гребень дюны не поверху, а вдоль. Диспетчерская молчала. Саймон терпеливо ловил момент.

К следующему заходу он, прикинув все за и против, перезапустил смарт: опасность обнаружения по учетной записи снизилась до пренебрежимой. Кроме того, перед десантом Микко показал ему один фокус, и сейчас тот мог прийтись кстати.

Когда подмеченное ранее плато снова всплыло по курсу, лоцман дал на движки большую мощность и по очереди дернул маневровые. Со стороны это должно было выглядеть, как будто кораблик рыскнул, словно гончая, почуяв добычу. Естественно, с базы отреагировали:

— Что там у вас? Докладывайте!

Помолившись святому Попову, чтобы все сработало, Саймон запустил собранное на коленке приложение генератора помех. В эфир, постепенно нарастая, посыпался вполне убедительный белый шум, простреливаемый щелчками разрядов. Под эту какофонию озабоченность и отвлеченное внимание в бормочущем голосе пошли на ура:

— Кажется… Нет, может, ошибка… Я посмотрю… Сенсоры барахлят, проверить бы… Слышите меня?..

— Прием! — надрывались в канале. — Пилот, как слышите! Прием! Что за…

Но теперь визг и скрежет забивали трансляцию полностью. Подождав еще с десяток секунд, лоцман отключил связь совсем — и рванул в сторону подмеченного ранее скального массива. Кроме времени, терять становилось нечего.

Время же требовалось экономить. Судя по не прекращающейся глухоте в потылице, на этот раз у пиратов стоял куда более мощный подавитель. Здравый смысл говорил: у его поля обязаны иметься границы, а значит, следовало их достичь. Далее по обстоятельствам, но уж это — в первую очередь. Обидно будет, если высланные следом перехватчики успеют раньше.

Бот целеустремленно взрывал воздух, оставляя за собой буруны и пыльные смерчи. Поставив автопилот на удержание курса, Саймон стянул нейромаску и сел прямо. Ложемент заботливо подхватил под лопатки; желание командира — закон для корабля.

Мир молчал. Сквозь стиснутые зубы, сквозь волевым усилием придавленную суматоху мыслей, сквозь отработанное годами тренировок в Академии правильное дыхание — не доносилось ни звука. Неощутимая, но неизбежная пустота смотрела на Саймона Фишера и терпеливо ждала.

Он открыл глаза. Подвигал плечами, ослабил застежку куртки на горле. Встряхнул кистями рук, украдкой покосившись на смарт: нет ли тревожных уведомлений? Отвел взгляд, выругался и постарался расслабиться. Не помогло: мир все так же молчал и говорить с лоцманом не собирался.

Паника, смешанная со злостью, бросилась в виски, свела зрение до узкого тоннеля, заставила вскочить с сиденья. Да как же так?! Да ну нахрен! Должно же хоть что-то…

За спиной тихо хлопнуло. Знакомо так. До ледяной иглы в сердце.

— О, попал, — жизнерадостно отметили следом. — Никогда раньше в бот не ходил… А тут уютненько.

Оторопев, Саймон медленно развернулся всем телом — да так и плюхнулся обратно, откуда встал, совершенно неэлегантным образом. Мимо прошуршали мешковатые джинсы, мелькнула борода, волнистые длинные волосы…

— Привет, — сказал Назар, боком устраиваясь на второй, резервный ложемент. — Ну как ты? Можно с тобой?

Слова, которые по идее требовалось произнести, столкнулись все разом где-то в гортани и образовали пробку. Еще никогда до этого Саймон не ощущал себя настолько нецельным, разбитым, разорванным в клочья. Вихрь отрывистых, ошметочных мыслей смахнул и страх, и бешенство, и только один из мелькающих в сознании хвостов удалось поймать: «Как?»

— Как? — прохрипел он, сглотнув и закашлявшись.

— Да обычненько, — гость пожал плечами и кинул взгляд на штурманскую панель. — Мы никуда не впишемся? Скорость-то ой-ей-ей.

Лоцман схватил нейромаску и облегченно выдохнул: автоматика бдила. Гравизеркала бота сглаживали смену векторов, но препятствия умная машинка огибала прилежно. И прежний курс держала без тени сомнений.

Отключившись от интерфейса, Саймон поднял глаза на собеседника — и вдруг понял, что почти успокоился, перестал метаться, сосредоточился на деле. Да, ловко бородач его отвлек… Впрочем, вопросы остались те же.