Император спрятал то, что ему передал первый герцог Раен, в свою сокровищницу. От предметов шёл подходящий магический фон, зачарованы они были на кровь нашего рода, а тех, кто мог бы во всём разобраться и изобличить подделку, в империи тогда не нашлось. Если бы последующие императоры попытались что-то выяснить у герцогов, то узнали бы правду, но никто не стал вспоминать эту не слишком красивую страницу истории. Судя по всему, на это и был расчёт вдовствующей королевы.

Теперь эти атрибуты власти твои. Корона, скипетр, меч и кольцо. Ещё сокровища знаний: свод древних законов королевства, кодексы, собрания тайных магических знаний, записки всех Раенов, которые правили здесь до нас.

Найди вход в подземелье за моими покоями, закрепи как следует камень, который его прикрывает, отыщи в моей спальне ключ и иди. Ключ в сочетании с каплей твоей крови откроет двери. Всё, что найдёшь — твоё. Ты сама решишь, как это использовать.

Не знаю как, но забери всё, не привлекая своего брата. Эгмонт может тебе помешать. Ты умная, отвлеки его.

Это уже лишнее, его отвлекли без меня.

Дальше шли еще два листа рассуждений о долге властителя. Почитаю на досуге.

Одного я не так и не усвоила. Понятно, ключ в отцовской спальне. Но что он из себя представляет? Я снова перечитала письмо, тщательно разглядывая каждую букву. Ничего. Тогда я от бессилия стала делать всё, что на ум придёт. Грела листочки на огне, чтобы проявилась тайнопись, протирала их уксусом и нашатырём. Наконец догадалась и сделала то, с чего надо было начинать. Посмотрела их на свет.

Ура! Папаша оказался хитрецом. Он заказал бумагу с водяными знаками, изображающими часть нашего семейного герба. Жезл мудрого старца. Очень популярный элемент декора. В форме этого жезла делают канделябры, ручки столовых приборов, детали письменных принадлежностей и ещё много всякого разного. У отца в спальне таких предметов должно быть несколько. Один да подойдёт.

Осталось понять, стоит ли подключать Фернана к раскрытию тайны, чреватой столь значительными последствиями? Ведь это опасно прежде всего для него самого.

Магу отдохнуть не удалось. Только он удалился в свои комнаты, чтобы посидеть, подумать, как с интервалом в несколько мгновений прямо ему в руки спланировали два письма. Одно от императора, другое — от канцлера.

Письмо Стефана он развернул первым и пожалел об этом. У графа Эстеллиса явно была истерика. Он требовал чтобы Фернан сейчас же, немедленно явился к нему в столицу, отчитался и получил бы новые указания по приведению невесты к покорности.

К счастью, император в этом конкретном случае оказался более вменяемым. Он не порол горячку, просто дал указание: завтра с утра прибыть для отчёта. Ему не понравилось состояние, в котором из Кирвалиса вернулся канцлер, и он желал знать, случайность это или чей-то злой умысел.

Поэтому, когда минуло назначенное Александрой время, Фернан поплёлся к ней, не зная, как сказать, что они знатно прокололись и торопиться с изучением наследства Оттона не стоит. Ему сначала надо посетить столицу и убедиться, что никто ни о чём не подозревает, а все взбрыки канцлера имеют чисто эмоциональную основу. Не привык он получать отпор, вот и бесится.

Он подготавливал в уме убедительную речь, но когда увидел вышедшую к нему Александру, все слова вылетели у него из головы. Она как будто спала с лица, румянец ушёл, щёки ввалились, только глаза сияли мрачным светом.

— Прости, — сказала она, — но я сегодня не смогу тебе ничего рассказать. Мне надо подумать. Очень серьёзно подумать. Так что всё откладывается до завтра.

С одной стороны Фернан испытал облегчение. Его забытая речь ни к чему. С другой… надо поставить девушку в известность, что его требуют к себе император и канцлер.

Он коротко сообщил, что завтра поговорить тоже не удастся: его вызывают в столицу. Алекс вздохнула с облегчением. Что она там такого прочитала, что её как обухом по голове ударило?

— Если будут спрашивать, узнала ли я что-то интересное из бумаг отца, можешь сказать, что письмо я нашла и сожгла. В нём говорилось, что Эгмонт брат мне только по матери, ни капли крови рода Раен в нём не текло. Я — единственная настоящая наследница отца, если не считать его бастарда Грегорио Руфуса. Это всё, — сказала она торопливо, отводя глаза.

— А про…, - Фернан хотел спросить о ключе, но она замахала на него руками, мол, не сейчас.

Он не стал настаивать. Девушка выглядела краше в гроб кладут. Пусть успокоится, расслабится, отдохнёт. Письмо отца ей дорого далось. Что уж там этот гад написал такого, что бедняжка как не в себе?