Ладно, отметаем пока этот вопрос. При чем здесь смерть Романова? Я снова подумала, что Гончаров просто сыграл себе на пользу, чтобы менты занялись его конкурентом и, так сказать, чуть опустили его с небес на землю в глазах общественности.

И я все больше убеждаюсь, что Оксана Нестеренко стала случайностью. Невероятной, но случайностью.

— Ты так сексуально думаешь, — заметил Леша, и мне, почти как новому Шерлоку, пришлось покинуть чертоги разума.

— Ты спишь всю неделю в спальне, а я на диване, — предупредила его. — Мне надо сосредоточиться. А диван этому способствует, но здесь мало места.

— Мы что-нибудь придумаем.

Леша ловко поднял меня, улегся сам, и я оказалась теперь не на диване, а на нем. Ну, мне, конечно, это нравится больше обивки, но думать чертовски мешает. А то, что Леша так и не додумался одеться, вообще сбивало мысли с правильного направления. Я сложила руки у него на груди и приподняла голову, спросив:

— Что думаешь?

— А ты? — вопросом на вопрос ответил Леша.

— Опять собрался мне голову дурить? — возмутилась я. — Ничего не скажу.

— Вижу, настроение у тебя не очень, но я знаю, как его поднять.

— А я вижу, точнее чувствую животом, что ты очень рад своей командировке.

— На то и они и командировки, чтобы там отрываться. Но для отрыва на тебе слишком много одежды.

Ну вот, только хотела помариновать его пару дней, а сейчас готова сбрасывать с себя одежду, чем я, собственно, и занялась. Ну ничего, секс — это хорошо для здоровья. Им мы и занимались весь вечер и полночи, иногда отвлекаясь на душ и перекус, пока Леша мне не задал вопрос, от которого я поперхнулась минералкой:

— Может, нам ребенка завести?

— Заведи себе кота, — ответила я. — Будете с Танькой на пару в клубе кошатников.

— Ну не прямо же сейчас, — даже не обидевшись, ответил Леша.

Ага, следователь и адвокат с дурацким чувством юмора прямо благоприятная почва для детей. С нами даже взрослый человек свихнется.

Разговор не клеился. Я пыталась вернуться к странному визиту Гончарова, но Леша энтузиазма не проявил, а разговаривать без собеседника — первый признак шизофрении.

— Спокойной ночи, — сказала я в итоге и демонстративно хлопнула дверью спальни перед носом своего вроде как бывшего мужа.

Он, конечно, имея следовательское достоинство и шикарные формы, не стал скрестись и скулить по ту сторону, а занял диван.

У меня даже опять появилось желание отправить Лешу восвояси или в командировку, но потом подумала, что Таньку, например, дома ждет Тимоша. А чем я хуже? Пусть меня тоже кто-нибудь ждет.

Нет, ну я не то чтобы сравнивала Лешу с котом, но сейчас у него была похожая функция, то есть бесполезная. Разговаривать о деле он со мной не хочет, принимать участия тем более не будет, так зачем он здесь? Ну есть вариант физиологический, и он мне, кстати, очень нравится.

Ладно, разберемся по ходу дела.

Про будильник я, конечно, забыла. Но какая-то ранняя пташка решила меня все-таки разбудить. Нащупав телефон, я на ощупь сдвинула слайдер и ответила:

— Слушаю.

— Бодрого утра, Ивонна, — услышала голос Верещагина. — Вы, я смотрю, или чем-то ночью занимались, или любите поспать. Но в таком случае не понимаю, как вы стали таким успешным адвокатом.

— Слишком много текста для не проснувшегося мозга, — заметила я.

— Тогда просыпайтесь. Жду через час вас в офисе.

Станислав Ильич говорил мило, но меня сразу потянуло стать по струнке и сказать: «Да, шеф». Ну точно гипнотизер.

И тут я зависла, забыв попрощаться с Верещагиным. Что-то мне это напомнило. Где-то мелькнула мысль, но я не успела ее поймать за хвост.

Может, смогу при личной встрече?

Выйдя из комнаты, я смогла наблюдать Лешу, разлегшегося на диване. Я даже хихикнула. Теперь система не сломалась: мужа выгнали спать на диван, правда, не отлучили от тела. Опять что-то не то.

Все-таки мы бессистемные.

Но только я попыталась беззвучно закрыть дверь, как Леша открыл глаза и спросил:

— ПМС закончился?

Я широко улыбнулась, чуть челюсть не замкнуло, и показала средний палец, сказав:

— Дорогой, если ты сейчас наденешь фартук и приготовишь бомбарачку, то я забуду, что это за сидром.

— Бомба… чего?

— Это суп такой, мы в Праге пробовали.

— А, помню, — поднялся Леша, — суп в хлебе. Боюсь, я забыл попросить у повара рецепт.