— Способности к взлому у него явно от хозяйки, — сказал я.

Подхватил портфель с документами. Выходя из дома слышал, как она смеётся. А на улице солнце светило, первый раз, дней за десять. Видимо, и правда, связь.

Здесь я чувствовала себя спокойно, как дома, и это даже пугало. Легла в постель в первую ночь. Чистая большая комната — я уже отвыкла от такого простора, и чистотой пахнет. И щекочет осознание того, что Егор рядом совсем, буквально за стеной… конечно, не все было так идиллично, как мне хотелось. Звонила мама. Три раза звонила, выносила мозг. Стас звонил пять раз, правда, я трубку не взяла.

— Сплю на новом месте, приснись жених невесте, — шепнула я.

И правда, новое ж место. И привычка детская осталась, и неважно, что жених вроде как и не нужен. Самое обидное, какие мне только сны не снились, а в эту ночь — ничего.

Проснувшись, я долго и старательно вспоминала, но так ничего и не вспомнила. А дальше начались хлопоты — извиниться перед всеми собачьими хозяевами. Сто раз позвонить маме, которая уверена в том, что меня похитили и удерживают силой. Самым сложным было разобраться в себе. Разбиралась я усиленно, не жалея мозговых клеток. Утешительных выводов ноль — я осталась бесплодной девицей почти тридцати лет, без дому, без мужа, без денег и без официальной работы. Поэтому свое хорошее настроение я никак не могла объяснить.

— Пошли гулять, — потрепала я Никитку по голове. Надо заглянуть с ним в парикмахерскую! — Лето же, а мы дома сидим.

— Да я уже привык…

Бедный ребёнок! Вот в моё время никто по домам не сидел, гуляли во дворе целой кучей. Поводок у меня уже был — наведалась и купила утром. Сахарок на поводок реагировал нормально, да и вообще из моего козла получилась образцовая собака, правда, неровно дышащая к сладкому. Гулять с Никитой было хорошо. Рядом с его отцом я чувствовала стеснение, а вот с ребёнком — болтай с ним о чем угодно, и никаких забот. Солнце снова светит, Никитке нравится вести козленка на поводке и ловить удивлённые взгляды окружающих.

— Любишь в гости ходить?

— К кому?

— Ну, к соседям, например.

— А зачем ходить в гости к соседям?

— Ох уж эти миллионерские дети! — вздохнула я. — С тобой надо срочно что-то делать. Пошли в гости. К соседям.

Никитка остановился, придержал козленка на поводке, посмотрел на меня удивлённо.

— К дядьке с газоном?

— К тетьке с ребёнком.

У Тани явные сборы. Я снова отодвинула подругу на задний план, и теперь мне было очень стыдно. Чемоданы было видно даже с террасы — они загромождали половину холла. Я привязала козленка к перилам, и мы вошли. Вопли Тотошки слышно было издалека. Не иначе обедает. Я не ошиблась.

В кухне тоже кавардак, какие-то коробки. Зато пахло вкусно — едой.

— Про меня вспомнила? — удивилась Танька. — Надо же. А это кто? Соседский мальчик?

— Никита, — поправила я. — Это Никита. Я теперь вроде как тоже того… няня.

— Да иди ты! — округлила глаза Танька.

С этого момента кормежка ребёнка пошла гораздо быстрее. Причина одна — Таньке хотелось сплетничать, а делать это при моем подопечном неловко — он гораздо взрослее Тотошки. Я решила воспользоваться ситуацией и тоже покормить своего ребёнка, благо еда у Тани всегда вкусная и полезная. Никитка стеснялся, мялся, на Тотошку смотрел даже испуганно чутка, но есть я его усадила. После обеда вышли на улицу, во внутренний дворик. Тотошка был в восторге от Сахарка. Он так искренне радовался, что заразил энтузиазмом даже Никиту. Вскоре они носились по лужайке с криками, а козленок за ними. Идиллия. Танька вынесла по банке пива, и мы расположились на террасе.

— Алкоголь в рабочее время? — усмехнулась я, но банку приняла.

— Я пустилась во все тяжкие, — махнула рукой Танька, — все равно уволят. Давай лучше ты рассказывай.

Я послушно рассказала, упустив некоторые слишком унизительные или личные подробности. Танька охала и ахала, всячески восторгалась моей смелостью, что мне, безусловно, льстило. Мало кто считал меня смелой и самостоятельной. Солнышко светило, прогревало продрогшую за время моей болезни землю, пиво было чуть горьковатым, но вкусным… Целый день бы так просидела.

— Ты с ним спишь? — понизив голос до шепота, спросила Танька.

— Нет, конечно! Ты что?

Подруга вздохнула, закинула пустую банку в урну, попав с первого раза. Я встала и дошла: мне кидать — только позориться. Домой идти нужно… точнее, домой к Егору. Ужин готовить. Там, по крайней мере, неудобные вопросы не задают.

— С одной стороны, ты такая дура, — констатировала она, — учитывая, что до этого вы сношались везде, где только могли. А с другой стороны — молодец. Я даже горжусь тобой… немножко.

Танька явно скисла. Теперь её не радовало ни солнышко, ни детская возня, ни тем более наш разговор. Я поняла, что не только я одна скрываю и утаиваю.

— Эй, — позвала я подругу, которая явно ушла в себя, — ты ничего не хочешь рассказать?

Она покачала головой. Я велела Никитке отловить козла, нужно было домой идти. Не хочет, так и не буду насиловать. Время уже — вторая половина дня, буду готовить для идеальных ужин.

— Как тебе Тотошка? — спросила я, пока мы переходили дорогу к себе.