— Шлюхе — смерть! Шлюхе — смерть! Шлюхе — смерть! — в один голос скандировали адепты Нериуса, и их каменные лица кружились вокруг меня в жутком калейдоскопе.

Каждый из них подходил и плевал в меня, это было гадко и отвратительно, я прижалась к ногам статуи Нериуса, пытаясь загородиться руками.

Но когда пришел черед Лукиана, я нашла в себе силы прошептать:

— Лукиан, Лукиан, это я, Маргери! Помнишь источники Хеб? Помоги мне!

Парень изменился в лице, но быстро справился с собой и склонился надо мной, как будто чтобы пихнуть с особой силой.

— Маргери?

— Да, это я, — я вскинула на него свои умоляющие и прекрасные синие глаза.

Он узнал. Не знаю, каким образом, но я поняла по взгляду — узнал и поверил. Чуть-чуть помедлил и едва слышно выдохнул:

— Я приду. Будь готова.

Адепты Нериуса назначили мою казнь ровно в полночь, после чего меня, жалкую и оплеванную, приковали цепями прямо к полу. Но сломить меня им не удалось — ведь в душе моей поселилась надежда на спасение. Последним залу покинул Иен Макгриф. Приблизившись, он проговорил негромко:

— Теперь ты видишь, что сделала неправильный выбор, девушка. Не лучше ли было ублажить меня и остаться в живых?

— Не лучше! — огрызнулась я.

— Я позабочусь о самой страшной казни для тебя, шлюха! — мужчина усмехнулся и, отвернувшись, поспешил прочь.

Потянулись томительные часы ожидания, в которые я передумала о многом. Вспоминала свою жизнь в храме, Кириаки, свой побег, Джерта… Как глупо было сразу же попасться в лапы адептов Нериуса! Если Джерт решил убить меня, то хотя бы не мучил… А еще Аеск Ланфорд… Неужели он до сих пор меня ненавидит? Неужели я умру и он так и не узнает, как же мне было с ним хорошо? Неужели это не повторится…

ГЛАВА 14. Блюдо, которое подают холодным

Лукиан появился, когда небо за окнами храма окрасилось в пурпурно-оранжевый цвет, навевающий ассоциации с кровью. Одет он был в дорожный костюм дворянина. Крадучись, парень подобрался ко мне и вытащил из-за пазухи ключ от кандалов, сковывающих мои ноги.

— Знаешь, Маргери, ведь я соврал тебе тогда, — проговорил Лукиан, с трудом ворочая ключиком в тугом замке моих оков. — Я адепт Нериуса, и я шел не для того, чтобы посмотреть на источники Хеб. Я шел, чтобы их уничтожить! Но я увидел тебя, такую чистую и в тоже время такую соблазнительную и… я не стал этого делать. Сказал братьям, что подземный ход завален.

— Ты! — возмущенно воскликнула я, но Лукиан прижал палец к моим губам. — Ты обманщик! Хотел погубить источники! Да как ты мог? Я поверила тебе, у меня не возникло и тени сомнения…

— Тише! — шикнул Лукиан. — Шел взорвать, но не взорвал же!

— Хеб пощадила тебя, ты обещал ей служить! — я понимала, что не место и не время, но не могла остановиться. — А ты…

— Мои милые целомудренные братья и сёстры по вере убили бы меня, — перебил Лукиан, и, схватив меня за руку, потянул к выходу. — Ты и сама получила возможность убедиться, какие они на расправу скорые! Тише! Я все придумал! Мы убежим с тобою вместе в Арриксакс. Я буду охранять и защищать тебя…

— Не будешь, мерзкий изменник! — прямо из двери, преграждая нам дорогу, шагнул Иен Макгриф. — Думаешь, то, что ты выкрал ключ от оков этой блудницы, осталось незамеченным? Ты соврал нам, своим братьям и сестрам, что не нашел источники Хеб! Ты хотел сбежать вместе с этой шлюхой, надеясь, что она будет расточать тебе свои прелести? Так знай, вероотступник, предатели Нериуса кончают только смертью!

Баронет выхватил меч и одним ударом снес Лукиану голову. В ужасе я завизжала и почему-то никак не могла оторвать глаз от того, как отрубленная голова несчастного парня, который не был ни в чем виноват и просто хотел помочь мне, откатилась к ногам статуи Нериуса.

— Ваш бог — палач! — заорала я, кидаясь с кулаками на Иена Макгрифа. — Лицемерные святоши! Вы ругаете Хеб за ее распутство, а сами хотите ему предаваться! По крайней мере, Хеб не велит никого убивать, она, наоборот, за торжество жизни во всех ее проявлениях! Ваш Нериус обозлился на нее за то, что она ему не дала! Жалкий неудовлетворенный божок!

— Ты ответишь за свои грязные слова, греховодница! — бледнея от ярости, прошипел баронет.

Невесть откуда взявшиеся братья и сестры, суровые, коротко стриженные и закутанные в мешковину, скрутили меня и поволокли обратно к статуе Нериуса, под которой уже установили некую кушетку, изголовье которой было направлено вниз. Извивающуюся и отбивающуюся, меня крепко-накрепко прикрутили к этой кушетке, так, что я даже шелохнуться не могла. Не выпей бы я то проклятое нейтрализующее магию зелье Джерта, я уже весь их особняк по кирпичику разнесла, но сейчас была бессильна. И я была обречена.

Адепты Нериуса обступили меня, образовав идеальный круг, от которого отделился Иен Макгриф, на красивом лице которого сияла улыбка. В руках он держал большой прозрачный сосуд, внутри которого булькала какая-то жидкость соломенного цвета.

— Сейчас мы очистим твою душу, грешница, — проговорил баронет и высоко поднял сосуд. — Это масло горячее. Настолько горячее, что избавит тебя от всех пороков!

Один из братьев насильно вставил мне в рот большую воронку. Мысленно я заходилась криком — они выбрали действительно страшную казнь… Лучше бы я позволила этому подлецу делать со мной все, что он пожелает! Только не это!