— Ты же сама велела следить за неприятельницей.

— Неприя… Ох, Роксэль… — Мари постучала себя по лбу

— Ты всё на свете забыла, да? — Дайра грустно улыбнулась.

Та только руками развела и ахнула. Троюродная сестра не явилась бы в покои, если б нечего было докладывать.

— Роксэль сделала что-то подозрительное?

Дайра нахмурилась.

— Сделала. И ее стараниями мне пришлось побывать в бывшем доме. В смысле, в апартаментах клана Норда. Они до сих пор не заняты. Внутри ничего не тронуто. Безумное ощущение. Вошла туда, и будто не выходила.

Мари удивилась. Не только из-за поступка Роксэль. Она не знала, что апартаменты Норда остались в неприкосновенности.

— Для меня это новость, — пробормотала она. — Скорее всего, так приказал отец. Всё, что находится внутри, принадлежит тебе и Кире. Возможно, он посчитал, что однажды одна из вас захочет получить причитающееся по праву.

— Я точно не захочу, — Дайра скривилась. — Вошла внутрь и… вспомнила всё дурное.

— Мне жаль.

— А мне нет. Зато еще раз убедилась, насколько замечательная теперь у меня жизнь.

И не поспоришь. Каким мерзавцем всё-таки был Рейм. Вел себя ужасно с фальшивой дочерью. И жизнь родной превратил в кошмар. Пожалуй, в еще больший. А ведь семейство считалось благочестивым. Ходило в любимчиках у Королевы-матери…

— Так что в апартаментах делала Роксэль? — спросила Мари. — Не полюбоваться же пришла. И как попала внутрь?

Дайра криво усмехнулась.

— У нее был ключ. Откуда? Хороший вопрос. Что делала внутри? Позаимствовала чужое добро. Наше с Кирой «наследство». Взяла, правда, один кулон. С бриллиантом. И точно знала, где искать. В шкатулке, принадлежавшей бабушке. Не той, что выдала Киру. Другой. Матери… — она запнулась, не зная, как назвать стихийника, в которому раньше обращалась «папа».

— Матери Рейма, — подсказала Мари. — Может, посчитала… хм… наследством? Она же тоже Норда. Пусть клан и отрекся от ее папеньки.

— Наверняка, Эльн и подсказал, где шкатулка. Она не на виду. Спрятана в нише за картиной. Всегда там лежала. Апартаменты принадлежали клану десятилетиями. Эльн там вырос. Вместе с младшими братьями.

— Но почему этот кулон? Он особенно ценен?

Дайра пожала плечами.

— Разве что как память. В шкатулке есть украшения гораздо дороже. Как бы то ни было, это единственный подозрительный поступок моей дражайшей родственницы. Она ни с кем не говорила. Побывала в апартаментах и покинула Дворец. Переместилась в дом совета.

Мари потерла нывшие от усталости виски.

— Спасибо, что выполнила просьбу. В последнее время меня пугает Роксэль. На празднике Зимы она смотрела со жгучей ненавистью, убила бы взглядом, если б могла. Она и раньше меня не слишком жаловала, а с тех пор, как Ян…

— Твой вины тут точно нет, — отрезала Дайра. — А Роксэль всегда найдет повод, чтобы источать яд.

Мари хотела добавить, что, да, она не виновата в перемещении Яна в большой мир, как и во многом другом, но все вокруг вечно считают иначе, однако решила не перекладывать проблемы на Дайру. Троюродная сестра и так сделала немало, сильно рискуя.

— Давай я провожу тебя до Зеркала.

— Нет. Тебя качает, между прочим. Лучше приляг. А я сообщу через осколок, когда доберусь до посёлка.

Мари устало кивнула. И правда, она стояла с трудом. Вот-вот упадет.

…После ухода Дайры она выпила успокоительную настойку матери, чтобы унять сердце, не желающее успокаиваться после событий насыщенного дня. Посидела немного с книгой, подождала сообщения от Дайры. А едва та показала в особенном зеркальце зал в доме совета, переоделась в ночную сорочку, задернула шторы и свалилась в постель. Лежала с открытыми глазами, смотрела в потолок и думала о вчерашнем разговоре с Грэмом. Всё остальное пока отступило на второй план. Всё равно больше ничего нельзя сделать. Уж точно не наяву. Но вдруг нареченный наставник прав, и способность, подаренная Фабьеном, работает не только спонтанно? Вдруг можно управлять ею в сновидениях?

— Хочу поговорить с отцом, — прошептала Мари, ощущая, что усталость берет свое, и сон вот-вот примет в объятия…

Король Зимы, притворяющийся тенью, вернулся с ночного дежурства, задернул шторы, чтобы комната погрузилась во мрак, расстелил постель, но в последний момент передумал ложиться спать. Сел за стол и обмакнул перо в чернильницу. Однако замер в задумчивости. Капли одна за другой падали на лист, оставляя темно-фиолетовые разводы, но ни единой строчки так и не появилось.

— Проклятье! — выругался Инэй, смял лист и взял новый. Он не заметил, что и пальцы испачкались в чернилах. Принялся старательно выводить:

Настойка одуванчика. Три капли.

Измельченные листья дурмана. Четыре щепотки.

Высушенный цветок камелии.

Мякоть одной перезрелой сливы.

Морская соль. На кончике чайной ложки.

Рыбий жир. Две капли.

Инэй добавил еще с десяток ингредиентов, но снова выругался и смял второй лист.

— Нужен другой план, — пробормотал он, упав в постель, не раздевшись. — Я всё равно не помню весь рецепт. Да и где я здесь возьму цветок камелии, а тем более морскую соль?