Душу светлую Леноры,

той, чье имя навсегда

В сонме ангелов — Ленора,

лучезарной навсегда?»

И ответил Ворон:

«Никогда».

«Прочь! — воскликнул я, вставая,

демон ты иль птица злая.

Прочь! — вернись в пределы Ночи,

чтобы больше никогда

Ни одно из черных перьев,

не напомнило позорных,

Лживых слов твоих! Оставь же

бюст Паллады навсегда,

Из души моей твой образ

я исторгну навсегда!»

И ответил Ворон:

«Никогда».

И сидит, сидит с тех пор он

там, над дверью черный Ворон,

С бюста бледного Паллады

не исчезнет никуда.

У него такие очи,

как у Злого Духа ночи,

Сном объятого; и лампа

тень бросает. Навсегда

К этой тени черной птицы

пригвожденный навсегда, —

Не воспрянет дух мой —

Никогда [6]!

Ворон каркал, зовя меня за собой. Меня не пугал обрывающийся карниз крыши. Мне хотелось поймать птицу за её раздражающее карканье. И желательно поджарить, чтобы больше неповадно было меня будить.

Я как гимнаст ходила по крыше, пытаясь догнать птичку. От падения меня спасла рука, удержавшая за локоть. А потом чей-то препротивный голос позвал: «Ивет! Ивет!».

— Что? — сонно пролепетала в ответ.

— Очнись! — меня встряхнули как куклу.

Я еле открыла глаза и застыла с немым вопросом на губах. Распахнутое окно, я, застывшая на карнизе и мой спаситель. Ушастик, естественно. Пришлось делать шаг в комнату, чтобы не разбиться с пятиметровой высоты. Меня поймали.

Я прижалась к эльфу с бешено колотящимся сердцем. И кто меня хотел грохнуть, интересно? Найду и лично закопаю! Ушастик заметил мой воинственный вид а-ля амазонка и постарался успокоить. Если конкретнее, то поцеловать.

Злость испарилась, будто её и не испытывала. Но, увиденный во сне ворон, мне ой как не понравился. В магии его образ — проводник между миром живых и мертвых.

К сожалению или к счастью, вороны являются только по-настоящему сильным ведьмам и колдунам. Мда. Мне и здесь «везет».

— Ивет! — позвал меня жених. — Надеюсь, ты ничего не задумала?

— Нет, милый, — проговорила я и добавила шепотом: «Только выясню кому и зачем понадобилась моя помощь».

Кое-как отвязавшись от Ушастика, который буквально звал меня на улицу гулять и наслаждаться осенними денечками, я взобралась на крышу замка. Так. Осталась ждать ворона и постараться не упасть. Ненавижу высоко забираться! Я вам не Нарб Старк, который обожает лазить по высоким стенам.

Черный ворон пронзительно каркнул, привлекая внимание. Сразу захотелось шарахнуть его чем-нибудь, но как назло ни одного камешка рядом не нашлось. Зато умная птица показала мне лаз, рядом с печной трубой.

Пришлось съехать вниз и очутиться в небольшом зале с красными обоями. На маленьком столике и комодах лежал слой пыли, а кровать под красным балдахином вся в паутине.

Мне показалось, что на меня кто-то смотрит. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, увидела девушку. С открытыми глазами. Мертвую. Крик вырвался из груди сам собой. Тело ещё не успело разложиться, а это значит, что её убили недавно. Вчера — максимум.

Осознание накрыло как вода. Какими бы дружелюбными по отношению к человеку не притворялись тролли, их природу не изменить. Если мы с Ушастиком не уедем сейчас, нас сначала убьют, а потом съедят. Да думать о таком — страшно и брезгливо.

Ворон снова каркнул. Я невольно вздрогнула. Глаза-бусинки уставились на меня. Ясно, зачем меня позвали — помочь похоронить убитую.

Дыши. Нужно дышать. Пассы руками и голубые нити укрывают девушку словно одеяло.

— Единый Недилимый Странник Остова Веры и Любви, забери и успокой душу. Пусть её путь к тебе будет легким и беспрепятственным, — проговорила я. Сдернув балдахин, укрыла мертвую. Ворон каркнул, благодаря за проделанный труд, а потом растворился в воздухе.