Чуть смутившись, леди Шан Нейрин неуверенно пожала плечами, и эльф принялся дожимать ее:

— Я никому не скажу. Конечно, ты его рисовала! Я прав? Он довольно привлекателен, ты не смогла удержаться и…

— Пф, — фыркнула Лота. — Уж прости, но ваш Повелитель похож на черновой набросок — ни красок, ни живой личности.

Идрис оскорблено вскинулся:

— Допустим, с красками можно согласиться, хотя это и спорный момент. Но про личность-то за что?!

— Кстати, мы так и будем стоять около кресел? — с интересом спросила Лима. — Или это музейная часть дворца? Забрели мы как-то в выставочный зал, да…

Лотанари только вздохнула:

— Не вижу смысла закрывать комнаты и никогда в них не входить. И главное, месяц никто не догадывался, что мы там чай пьем, рисуем и всячески развлекаемся.

— Угу, — кивнула Лимаатрис. — Если бы ставни не вылетели наружу от твоей молнии — никто бы и не заметил.

Посмеиваясь, Идрис указал подругам на кресла и предложил:

— Вина? Я бы хотел услышать эту историю.

— Вина не надо, — тут же отказалась Лота, — спасибо. Еще обеда не было — какое вино?

— Ягодное, — хитро улыбнулся эльф. — Но я не настаиваю. Так что с молнией?

Тяжело вздохнув, принцесса проворчала:

— Это было после четвертого курса. У меня стихийные заклятья плохо выходят.

Лимаатрис тут же вставила:

— Почему же плохо? Ставни ты вынесла, башню сожгла.

— Но хотела-то другое! А так да, моя магия разрушительна. Если не направлена на животных. В теории, — Лота пожала плечами и постаралась перевести тему, — Тилинь была восхищена нашей проделкой с поющим древом. Сказала — издалека видно. Неужели ограждающие иглы не сработали?

Хитро улыбнувшись, эльф предложил сходить и посмотреть, раз уж:

— Ты не хочешь пить слабое вино и беседовать. А чай я не люблю.

— А кофе? — заинтересовалась Лимаатрис.

— Не в это время года, — уклончиво ответил эльф и мимолетно коснулся своего обруча.

Что привлекло внимание лисицы:

— О, у тебя есть подвес! Это значит, что ты можешь родить ребенка?

Поперхнувшийся Идрис возмущенно ответил:

— Я никоим образом не могу родить ни ребенка, ни котенка! Я могу жениться на девушке, и вот уже с ней да, могу сделать наследника.

— Ну я это и имела в виду, ты просто придираешься к словам, — отмахнулась Лима. — Вот интересно, с Тилинь сняли подвес за, в общем-то, не большой проступок. Она всего лишь недоговорила, а невесты Повелителя сегодня на завтраке переговорили. Но если с них снимут подвесы — смогут ли они и дальше участвовать в отборе?

Лотанари устало отмахнулась:

— Кто исключит из гонки за портки Повелителя Плетущую Путь и Ткущую Свет? Фактически весь отбор это битва двух кровяных големов. Големок.

— Кровяных големов? — с отвращением переспросил Идрис и сухо уточнил, — по вашему, Повелитель в отборе не участвует? И мнение его не учитывается?

— Мы же еще не знаем, какие испытания нам уготованы? — справедливо заметила принцесса. — Но вообще, будет очень странно, если две редчайшие жемчужины Эльфхиира вернутся к родным с подарками, но без короны. Повелитель, в конце концов, жену должен выбрать не только для себя, но и для народа.

Лима радостно захохотала и покрасневшая Лотанари проворчала:

— Ну ты же понимаешь, что я хотела сказать.

— Ага, — закивала счастливая лисица, — народ оценит!

— Пойдемте уже посмотрим на поющее древо, — Лота решительно встала. — А то боюсь, что после ужина я буду слишком удивлена, чтобы делать вид, что так и задумано.

— Как — так? — уточнила лисица.

— А вот сейчас и увидим — как, — широко улыбнулся эльф. — Позволите перенести вас телепортом? Или хотите самостоятельно дойти?

— Телепортом, — улыбнулась леди Шан Нейрин.

— Конечно же телепортом, — фыркнула Лима. — Вот еще, ногами ходить, когда можно на тебе ехать!

И лисица пихнула эльфа локтем. Лотанари обрадовалась, если подруга настолько вольно себя ведет, значит, как и сама Лота, приняла его в круг друзей. Которых что у Лимаатрис, что у принцессы очень и очень немного.

«То ли мы привередливые, то ли окружающие слабонервные», вздохнула леди Шан Нейрин и подала Идрису руку:

— Открывай же переход!

И уже исчезая в золотистом мареве портала, Лота заметила, что Лимаатрис как-то подозрительно принюхивается к Идрису.