– Ну, я могу попытаться еще раз… Даже если не получится, у тебя будет в два раза больше воспоминаний о моих покушениях.

– Я бы хотел получить не покушение, а поцелуй. Подари мне его. – Ворон чуть наклонился и выдохнул мне в губы: – Он будет памятным событием для одного карателя, чья жизнь проходит в стенах одиночества.

– Я вообще-то воскрешенная, – напомнила Ару очевидное, упираясь ладонями в его твердую грудь, и почувствовала под пальцами его бешеный пульс.
– Тебя это не смущает?

– Ничуть. К тому же, когда мы проснулись в постели, ты отвечала мне…

На губах ворона заиграла улыбка. Вот только взгляд при этом был серьезным. В нем танцевала вьюга. А еще в глубине зеленого и синего озер бесновалось что-то дикое, первобытное, опасное, безжалостное и… пронзительное. Этот взгляд был красноречивее любых слов.

Ворон поцеловал меня. Его губы. Жадные, горячие, властные. Они покоряли, присваивали, клеймили. Словно дикий огонь, что бежал по жилам ворона, вырвался наконец наружу. Это был Арнсгар, которого я еще не знала: не сдержанный, холодный и расчетливый. Нет. Яростный, как пламя, обжигающий, как пламя, опасный, как пламя, и… дарящий тепло, как пламя. Я ощущала его, согревалась им в заботливых и даже осторожных объятьях карателя. И этот странный контраст поцелуев-укусов и нежных прикосновений его рук что-то менял во мне. Заставлял отвечать.

Он пил меня, а я – его, жадными глотками, зарываясь в волосы, отдаваясь этому мгновению. Это был поцелуй-извержение, способный стряхнуть с небес и звезды, и обе луны. Это был поцелуй, от которого небесные посланники упали бы в обморок, а демоны бездны умерли от зависти. Жгучий, яростный, разрушительный, проникающий в самую суть души поцелуй, от которого земля едва не разверзлась под нашими ногами.

Ворон собрал мои волосы в кулак и потянул назад, заставляя откинуть голову, открыть шею. Его губы прикоснулись к коже – словно отточенная сталь едва дотронулась, обдав холодом железа, от которого бросает в жар.

– Тай, - в одном выдохе и признание, и клятва, и сожаление.
– Прости, но так будет лучше.

После этих слов я почувствовала, как падаю на стул и мое тело сковывает… аркан! Он спеленал меня, не оставив возможности и пошевелиться.

Меж тем ворон сделал шаг назад, видимо – и разумно, – опасаясь моей реакции.

– Сволочь! Арх гребаный! – выкрикнула я, пытаясь освободиться. Безрезультатно.

– Это операция, от которой зависит будущее миллионов мирных жителей. И я не намерен вводить в нее неучтенный фактор имени тебя. Не хочу рисковать империей. И тобой тоже. Тай, я вернусь через несколько часов и сниму плетение.

– Гад! – выплюнула я.
– Значит, все это было лишь затем, чтобы усыпить мою бдительность?

У-у-у! Как же я его ненавидела в этот момент. А я ведь поверила ?рнсгаду! Поверила, демоны меня раздери!

– Нет. Не всё, - с каменной мордой лица парировал этот паразит. И даже наклонился за ещё одним поцелуем. Бесстрашный. Разве не знает, что не стоит есть завтрак, если тот пытается удрать с тарелки, и уж точно не стоит целовать то, что может тебя укусить!

Мои зубы клацнули в дюйме от носа карателя. Жаль, что реакция у этого усгина сына оказалась отменной!

?н вышел в коридор. А через несколько минут хлопнула входная дверь, известив: каратель покинул дом. Я зашипела от злобы. Ну погоди, высочество… вот выберусь – устрою тебе, как полагается у вас, аристократов, дуэль, только в духе цвергов: это когда оскорбленная сторона, прихватив ломик поувесистее и пару друзей-секундантов, подкарауливает обидчика в переулке. И там, с использованием мордобоя, втроем восстанавливает поруганную честь. А мне в этом деле и помощники были не нужны. Сама справлюсь. Вот только освобожусь. Правда, пока не знаю, как выберусь, но обязательно сделаю это!

Напрягла руки, пытаясь разорвать аркан, и едва не зашипела: плетение врезалось в кожу. Демоны! Скорее я руки себе перережу этим заклятьем, чем разорву его. Ну ворон! Надо же, не просто ловчие чары сплел, а специально усиленные! Хорошо хоть не стягивающие, а просто оплетающие.

еще раз дернулась, но на этот раз не в попытке освободиться, а просто от злости. А потом, как и всякий связанный человек, начала усиленно думать о законах физической магии. Видимо, удерживающие арканы и активная умственная работа были связаны каким-то таинственным образом.

Сейчас я прикидывала: как быстро распадается заклинание под действием внешних факторов, сколько единиц силы нужно приложить, чтобы сломать ножки у стула. Ну, или свои. Хотя собственные было как-то жалко. Они у меня красивые, аккуратные, с тонкими лодыжками…

Конечно, нормальное умертвие вообще-то не должно было задумываться в такой ситуации об эстетике. Пойманные зомби могли себе с легкостью отгрызть руку, если та мешала освободиться. Но где я – и где норма? Меня даже смерть не исправила! Как была сплошной ходячей аномалией, так и осталась.