— Мне казалось, ты была бы не прочь домой отправиться, — Рэнимор протянул мне руку, помогая подняться, и я с благодарностью ее приняла.

— Домой — возможно, — призналась я. — Но не в тюрьму.

Быстро спустившись, мы вышли на площадку третьего этажа. Прежде, чем пропустить меня в коридор, Рэнимор сам отворил двери и оглянулся. А потом, потащив меня за руку, вывел в заветный холл и подтолкнул к уже знакомой двери. За нею-то и укрывалось крыло для участниц!

— Она уже открыта, — шепнул Рэнимор. — Беги, пока стражи не вернулись.

— А куда они делись? Тоже твоя работа? — шепнула я, стрельнув взглядом из-за плеча.

— Небольшая сумятица у ворот, — усмехнулся Рэнимор. — Как вообще можно подумать, что к этому причастен наследный принц? Скорее, Лира!

Я сделала робкий шаг к дверям:

— Спасибо, Рэнимор!

— Не благодари.

Принц застыл, согревая меня голубоглазым взором, и улыбка задрожала в уголке его губ. Когда я улыбнулась в ответ, он развернулся и, как ни в чем не бывало, зашагал прочь, в темноту коридоров. Мы снова очутились по разные стороны баррикады. Надолго. Может быть, навсегда.

Напевая себе под нос, я влетела в спальню. Мысленно поблагодарила Филлагорию за то, что мои волосы не успели обсохнуть. Можно было соврать, что я ходила в душ… Тем более, что Альви уже прибрала постель и снова корпела над рецептом у трюмо.

— Доброе утро, — поздоровалась я.

— Я снова храпела, да? — виновато прогундосила Альви. Выронила перо-самописец и залилась краской.

— Еще как! — я тут же зацепилась за возможность выплыть из передряги. И, кажется, покраснела пуще соседки.

— Тебе даже уйти пришлось, — подхватила Альви, и ее кожа стала совсем багровой.

— Я заночевала на освободившемся месте, — проговорила я, стараясь не распространяться и не наговорить лишнего. — Но мне больше бы так не хотелось. Это слишком жестоко, Альви. Еще одна такая ночь, и дворец рассыплется по кирпичикам!

— Прости, — Альви осторожно встала с кресла. — В твоем присутствии я торжественно обещаю, что прочитаю сегодня заклятие на сон! Дважды!

— А дважды-то зачем? — не поняла я.

— Ну, — Альви потупилась, а потом выдала: — С двух раз больше шансов, что оно сработает!

Я лишь напряженно выдохнула, стараясь не смущать и без того смущенную соседку. Вот веселуха! Заклятие, оказывается, еще и не сработать может! Чувствую, что со своим везением каждую ночь буду по коридорам слоняться, ожидая, пока кто-то приютит.

Пока Альви заканчивала с рецептом, я переоделась в шелковое платье бледно- сиреневого цвета. Легкая ткань совсем не облегала фигуру, но давала простор движениям. К тому же, оказалось, что этот цвет мне безумно идет.

На завтрак мы шли молча, спрятав бланки с кулинарными шедеврами за спинами и стараясь их друг другу не показывать. Перед тем, как рассадить нас за стол, Андара бережно собрала наши рецепты и, перевязав пачку бумаг красной шелковой лентой, вручила их кухарке Фелисии.

— Уже сегодня за обедом мы попробуем блюда двух счастливиц, — с улыбкой отметила она, когда мы сели на свои места, и переместилась во главу стола. — У кого-нибудь есть вопросы?

— Да, — раздался знакомый голос.

Одна из девушек, что сидели на противоположном краю стола, поднялась, и я узнала Оливию. В светло-сером, почти монашеском, платье и со своими неизменными косами, она выглядела будто жрица Богини. Только на этот раз в ее мимике я не прочла никакого показательного равнодушия. Напротив: лицо Оливии искажала ярость. Перетягивала губы, искажала дерзкую усмешку, ехидно щурила круглые глаза.

— Я слушаю вас, ибреса Вандергейт.

— Почему она, — Оливия в ярости вытянула палец, указывая на того, кто сидел напротив, — все еще здесь?

Протяжные охи повисли над столом, сплетаясь в толстый жгут. А я лишь устало выдохнула: мало ли, что произошло за ночь, и с кем. В чужие разборки лезть не хотелось. Из головы не шло веселенькое утро: поползновение под окнами спящей королевы, бегство от стражи, голоса и томные вздохи горничных: такие близкие и такие пугающие! Богиня Филлагория спасла меня на этот раз, но будет ли она на моей стороне в следующий?

— Эй, — ехидный голос Лусьены я узнала бы из тысячи. Ее, как назло, снова угораздило сесть напротив меня! — Унылая Вандергейт! Ты такая наивная, что оскомина пробирает. Неужто не знаешь, на чем мир стоит?

Оливия дерзко зыркнула на Лусьену, но смолчала.

— Я тоже хочу знать, — робко встряла Шанти, сидящая рядом с Оливией, — отчего правила не едины для всех. Я ничего против тебя не имею, — она, сощурившись, посмотрела на оппонентку Оливии, — но мою соседку по комнате вынудили уехать еще вчера.