Пять лет прошло с того момента. Моя учительница продолжала приходить ко мне два раза в неделю. Мама сопереживала мне, но «Лучше учителя не найти, а музыкальную школу окончить нужно». Моему счастью, когда я закончила пьесу и закрыла фортепьяно, не было предела. Свобода. Я больше её никогда не увижу. Все эти годы для меня уроки музыки были как хождение по лезвию босыми ногами. Наверное, так закаляется сталь. Так приобретается характер.

Но к чему я Вам об этом вещаю, не для того, чтобы рассказать очередную душещипательную историю. Если бы не тогда моя К.У., возможно, я бы никогда не стала врачом (стойкость характера необходимо иметь в этой профессии), а стала бы пианисткой, и сейчас играла бы в каком-то кабаке «У березы» Собачий вальс под пьяные аплодисменты дальнобойщиков (что тоже очень даже не плохо, но – не моё, ведь музыкального таланта, и правда, у меня не было).

Ведь целеустремлённость зародилась у меня тогда, когда от одной мечты меня больно отвело, и появилась мечта спасать (в том числе и Василька), спасать людей, спасать души и помогать таким людям, которым плохо, которые в тупике. Испытывая боль, человек растёт, взращивает себя как личность. Только путём познания мы приходим к истинным нам и иногда эти познания болезненны. Мы не можем изменить прошлое, мы можем изменить будущее, проработав себя в настоящем. Организм человека постоянно поддаётся стрессам, только в состоянии стресса мы можем дать динамику. Вспомните какую-нибудь самую страшную болезненную ситуацию из детства. В настоящем, из- за того, что мы постоянно её прокручиваем в голове, она очень часто болезненно всплывает в нашем сознании, а затем – и в жизни.

Поэтому необходимо уметь прощать и благодарить. Ведь та либо иная жизненная ситуация даёт нам толчок к росту. Единственное, что мы можем сделать в настоящем, это мысленно представить себе эту маленькую девочку или мальчика, перенестись за десять минут до случившегося, подойти к ней, обнять, успокоить, предупредить, что такое произойдёт, и мы ничего не сможем изменить, и дать те дары, те качества, чтобы она смогла пережить это… Мы не можем поменять ход событий, мы можем изменить отношение к ним. Так было нужно…

Наш диалог с той маленькой мной состоялся таким образом. Подойдя к маленькой Маше, которая беспечно музицировала с К.У., я обняла её и прошептала: «Пройдёт время, всё образуется, тебе этот путь пригодится в жизни, сейчас тебе будет очень больно, я тебя люблю и я рядом, в обиду не дам, нужно пережить, и я дарю тебе эти подарки в виде любви, силы и заботы, не злись и не обижайся, я рядом …»

Любите своих внутренних детей… И освобождайтесь…

Дни бежали, словно время поставлено на ускоренный темп. День сменялся ночью, лето – осенью, Олег Иванович сильно постарел. Он всё чаще стал кашлять и подолгу закрывался в кабинете. Вся нагрузка пациентов была на мне и Ане.

Аня наконец-то встретила свою любовь – знаменитого пластического хирурга, красавчика Максима Анатольевича, похитителя девичьих сердец. Я полностью на автомате делала все назначения, и диагнозы сами выстраивались в моём сознании на основании симптомов и синдромов. Только с опытом приходит «насмотренность». По уставшим безжизненным глазам и скорбящим уголкам рта можно было подозревать депрессию. По напряженной стати, мокрым ладошкам и бегающим от тревоги глазам – тревожное расстройство. Особенно остро у таких пациентов стояли вопросы о побочных действиях препаратов, об их взаимодействии с другими препаратами, вопрос: «Я не умру?» и ещё множество, ведь страх смерти затмевал сознание.

По томам обследований и всесторонним заключениям «Здоров», люди с генерализованным тревожным расстройством направлению к психиатру очень огорчались: «У меня неизвестная онкология, я Вам говорю, доктор», «Страшное заболевание», и убедить принимать антидепрессанты стоило ох каких усилий, однако, по результату терапии и освобождению от этих мыслей, драгоценное: «Ура, я здоров!» было мелодичнее сонат Бетховена. Людей, которые дробно ели, боясь подавиться, так же мучал невротический ком, который очень легко убирался при помощи медикаментов и психотерапии. Безграничную радость и внутреннее ликование вызывали пациенты с обсессивно- компульсивным расстройством, когда нам удавалось убрать эти навязчивые мысли и действия. Очень эмоционально сложно было наблюдать за людьми, страдающими эндогенными процессами, сжирающей изнутри депрессией при биполярном аффективном расстройстве, а так же эмпирическими голосами, когда эти голоса угрожали, осуждали и заставляли делать ужасные вещи. За этим было больно наблюдать, но желание помочь и победить этот неизвестный биохимический процесс заставляло подниматься рано утром и бежать на работу. Когда это то, ради чего ты живёшь, усталость и несправедливость системы отходит на второй план.

Самыми сложными для меня, да, собственно, и для всех психиатров, были пациенты с анорексией, булимией и наркоманы. Крайне сложно было добиться исцеления, но иногда получалось. Последних вообще терпеть не могла, никогда не понимала, как самостоятельно можно было выбрать такой путь, а вот категория «психопаты и истерия» меня просто обожали. Мне очень нравились дежурства, там можно было вкусить всю красоту острых состояний и быстро решать клинические задачки со звездочками, дежурства были похожи на амбразуру, передовую линию фронта, где сталкивался профессионализм и трагедия, сломанные судьбы и человеческая душевность, трагедия и мотивация, ложь и истина, жизнь и смерть.

На моей планете под названием «Жизнь», помимо милого дурдома были ещё жители: мама, отчим Валентин, университетский друг – Казанова- Даня, подруга детства – Алевтина, периодами мелькал одноклассник Вова и мудрая и сильная подруга Юля, иногда я её ласково называла Юлий, так как она могла решить любой вопрос, для неё не существовало никаких преград. По образованию инженер-технолог, она создала фирму, занимающуюся международной торговлей оборудованием для авиации по всему миру. Ухоженная, стильно одетая, всегда на новой машине, с двумя телефонами в руках, тремя детьми на руках она влетала ко мне в отделение «на утренний кофе» как фурия, снося всё и всех на своём пути. Очарование её и харизма зашкаливали. Она любила жить красиво, успевала быть в бизнесе с мужчинами, воспитывать троих детей, заниматься собой и выглядеть в свои тридцать восемь на двадцать пять. Она была моим личным психотерапевтом, моим духовным наставником и просто невероятно крутой «телочкой».