Данила бросает косой взгляд на небо — оно свинцово-черное! Низкие тучи налиты свирепой тьмой, из которой вот-вот извергнется настоящий водопад с громом и молнией. Паук топчется на месте, не решаясь спуститься. А может умирает. Все-таки раны серьезные. Воздух наполняется запахом озона, наэлектризованные волосы начинают шевелиться. Вот-вот обрушится ливень. Данила бросается вверх по склону, не обращая внимания на паука. Тот делает неловкую попытку поймать человека, но лапы скользят и ослабевший паук заваливается набок. Едва только Данила забегает под крону гигантского папоротника, как молния с ужасным грохотом вонзается во влажную поверхность болота. Клубы пара и кипящей воды возносятся чуть ли не до туч. Земля содрогается, умирающий паук падает и скользит по склону. Едва только безжизненное тело касается кромки болота, как из трясины высовываются не то руки, не то клешни, рвут внутренности на куски и погружаются в воду. Данилу аж передернуло — минуту назад он сам стоял там!

Хлынул ливень. Вернее, рухнули небеса и море воды накрыло землю гигантской волной. Потоки ледяной влаги изливаются непрерывно и мощно. Данила словно оказался в центре водяного столба. Это даже не водопад, это просто слой воды. Как на дне глубокого озера! Данила вцепился четырьмя конечностями в шершавый ствол древовидного папоротника, всерьез опасаясь, что его смоет в болото. Путем беспорядочных тыканий удалось найти такое положение головы, при котором вода не заливает рот и можно дышать хотя бы через раз!

К счастью, чем сильнее ливень, тем быстрее кончается. Поток воды обрывается так же внезапно, как и начался. Данила открывает глаза и с ужасом обнаруживает, что стоит не на земле, а на переплетении корней! Землю смыло и корни образовали своеобразный частокол, на котором держится ствол и раскидистые ветви. Кстати, до земли не близко, метра полтора. Одно неосторожное движение, соскользнешь, ногу зажмет сплетенными отростками и повиснешь, как сарделька на веревочке.

Данила судорожно вздыхает. Надо спуститься, а корни мокрые и скользкие! Поразмыслив, Данила решается на кардинальный способ спуска — съехать на бронированной заднице. Хитин хорошо предохраняет от царапин и ран, надо только сесть как-то так … в итоге Данила мчится по сплетению корней, как по ледяной горке. Над самой землей его подбрасывает и он плюхается в грязь, будто мешок с картошкой. Жидкое месиво поглощает с головой. Данила отчаянно барахтается, вспенивая грязь и пуская пузыри. Руки нащупывают что-то вроде палки, пальцы сжимаются. Напрягая все силы, Данила выползает на твердую поверхность. Порыв ветра всколыхнул вершину папоротника и полтора кубометра дождевой воды рушатся вниз, вбивая стоящего на четвереньках Данилу в землю.

— Да конец-то этому будет!? — кричит Данила, злобно отплевываясь и свирепо вращая глазами.

Кое-как встает, старательно сохраняя равновесие разъезжающимися ногами. Ливень преобразил унылое болото в радостно искрящееся под лучами солнца озеро. Плавучие острова заросшей травой грязи исчезли, высохшие останки похожих на деревья хвощей смыло, дурно пахнущая грязь скрылась под водой.

— Прям курорт, — буркнул Данила. — Кемпингов на берегу не хватает.

Из оружия при нем остался только нож. Копье и ружье смыло, искать бесполезно. Утомившиеся тучи выпустили на волю злое солнце, горячие лучи кипятят воду, грязная жижа на глазах превращается в бетон, тихо плавятся мозги. Данила с неудовольствием ежится — доспехи нагреваются, набившаяся грязь сохнет и ощутимо натирает. Так не годится! Он решительно скидывает одежду из хитиновых пластин и остается в одной набедренной повязке. На вершине папоротника осталось немного воды. Импровизированный душ смывает грязь, очищает одежду и обувь, а буйное солнце оперативно сушит. Переодевшись в сухое и чистое, Данила повеселел и уже не так мрачно смотрит в будущее. Правда, встречающих рядом не наблюдается и это немного тревожит.

— Ну что делать-то? — думает вслух Данила. — Оставаться? Из болота вылезет очередное чудо-юдо, ножиком не отмахнешься. Идти самому? Куда? В лесу наверняка встречаются твари не лучше болотных. И связи нет, боятся жучилы, что рептилоиды их обнаружат.

Потоптавшись, он все-таки решает идти, оставаться на берегу слишком опасно. В лесу хоть на хвощ можно залезть! Надо найти возвышенность, что-то вроде холма или невысокой горы и ждать помощи. Не бросят же на произвол судьбы такой ценный кадр. Данила подбирает подходящую по весу и размеру палку. Несколько ударов ножом превращают ее в дубинку. Тяжесть оружия придает уверенность и Данила направляется к ближайшей возвышенности.

Прошедший ливень напоил землю живительной влагой. Яростное солнце подстегнуло все процессы жизнедеятельности, растения начинают расти с удвоенной силой. Трава и разнообразные кустарники самой причудливой формы буквально на глазах увеличиваются в размерах. Они, конечно, не росли, а всего лишь расправляли прибитые ливнем ветви, но Даниле казалось, что все эти папоротники, хвощи, мхи и грибы именно росли. Растения тянутся к солнцу, впитывая энергию пылающей звезды. Если бы Данила хоть немного разбирался в ботанике, он с уверенностью заявил бы, что процессы фотосинтеза на этой планете идут гораздо быстрее, чем на Земле.

До возвышенности примерно сотню шагов. Данила не прошел и половины, а трава уже достигла плеч. Всерьез опасаясь сбиться с пути, Данила начал прорубать проход в зарослях. Очень скоро травяной сок забрызгал его с головы до ног, кисло-сладкая жижа пополам с горечью залил лицо, теплые ручьи хлынули под хитиновый панцирь и соорудили маленькое озерко в районе промежности, используя набедренную повязку как запруду.

— Да что ж такое-то, черт возьми! — выругался Данила. — Только помылся и на тебе!

Промежность горела огнем, спина и грудь чесались неимоверно, от запаха кружилась голова. Похоже, местная травка выделяла не просто сок, а едкую вонючую щелочь. Почему-то вспомнился земной борщевик — дурно пахнущее растение, которое выделяет белую жидкость, если сломать стебель. Сок борщевика ядовит, и еще причиняет сильные химические ожоги. Можно запросто и «копыта» отбросить!

Боль в голове становится невыносимой. Данила почувствовал, как ослабели руки, стало трудно дышать. Несколько капель жидкой дряни попало в глаза, слезы хлынули ручьем, резь по краям век заставила зажмуриться. Дальше не пройти, понял Данила. Надо вернуться к воде, промыть глаза и кожу. Будто слепой, он идет обратно с вытянутыми руками, с трудом переставляя непослушные ноги. Головная боль усиливается, появляется звон в ушах, к которому примешиваются странные звуки. Словно бульканье!