А вот тем, кто нанялся сюда на полную ставку, не обзавидуешься. Работать приходилось с раннего утра и до поздней ночи. За любую ошибку и даже просто малейшую провинность их штрафовали и лишали выходных и премий.

Немудрено, что лица официантов в главном ресторане были крепче и шершавее мальтийских мегалитов, а на столах то и дело попадались не только надколотые чашки, но и вконец разбитые бокалы, сверкавшие острием осколков в свете хрустальных гостиничных люстр. Думать о том, плюют ли официанты в кофе, и вовсе не хотелось.

Да и вино, похоже, здесь нешуточно бодяжили с самой обычной водопроводной водой. И если розовое еще можно было как-то пить, то красное было сущей помойкой на вкус.

Замены упавших навзничь ножей и вилок можно было прождать до наступления Апокалипсиса, и даже чаевым, которые таинственно испарялись уже через полсекунды, не по силам было решить столь деликатный вопрос.

Она была готова биться об заклад, что все это туристам понравиться не могло, и они то и дело жаловались на обслуживание, осложняя этот и без того обоюдоострый вопрос.

Похоже, туристов здесь недолюбливали, и отель с минуты на минуту ждало снятие звезды, а то и нескольких сразу. Их с Делияром не жаловали тоже, причисляя к бездельникам-туристам.

Отчасти это было правдой, ведь работали они намного меньше, а зарабатывали куда лучше. Делиец, отработав смену, исчезал в неизвестном направлении. На завтрак он не вышел ни разу, появляясь на радарах ее зрения, в лучшем случае, к обеду. Иногда он выглядел злым и неприлично помятым, а иногда его глаза светились каким-то странным, лишь ему понятным блеском.

Потом ее несостоявшийся сосед по комнате обедал и вскоре исчезал снова. Второй раз она его видела лишь вечером, когда тот отправлялся на работу. Работали они в разных корпусах, и, по обыкновению загадочно улыбнувшись ей, он растворялся в недрах ночи.

Контингент отеля ей не нравился тем более. Судя по всему, этот отель лишь волей лихого случая дорвался до звания пятизвездочного. Старую собаку новым трюкам не научишь – так говорится в пословице. И если отель когда-то был трехзвездочным, за одну ночь в элитный его не превратит даже добрая фея.

Старые привычки остаются на месте, хоть язык в узел завяжи. Да и сам отдых, видимо, стоил недорого, потому что люди обитали здесь явно небогатые: пенсионеры с разных окраин мира, с внуками и без, студенты и иногда молодожены.

Глядя на так называемых новоиспеченных мужей, она была готова биться об заклад, что как минимум половина из них хотела попросить своих невест вернуть им деньги за свадьбу и отдых, да не решалась.

Ну и, конечно, еще местные жители, приехавшие на побережье отдохнуть от столицы. Некоторые приезжали семьями, а некоторые отдыхали от столицы одни. И вот эти самые одинокие отдыхающие и доставляли ей больше всего беспокойства.

В Москве на нее уже давно не обращали такого внимания. А здесь она чувствовала себя не в своей тарелке. Столичные постояльцы с ней все время здоровались, даже если видели ее уже десятый раз на дню, зазывали на кофе в пляжный бар, заводили беседы, а иногда даже дарили розы. Хотелось надеяться, срывали они их не с клумбы у соседнего корпуса.

Она традиционно отказывалась от заманчивых предложений и ограничивала светские беседы скромной улыбкой. Но по канонам любого маркетинга все, что пользуется спросом, начинает вскоре пользоваться еще большим спросом.

Так, через некоторое время, видя ее неоспоримую популярность, к ней стали подкатывать и другие гости отеля, включая даже ее соотечественников. Некоторые умудрялись оставлять на лежаках своих жен и детей и подходить к ней все равно.

Она уже и не знала, куда девать себя от этого непрошенного и столь навязчивого внимания. Но с другой стороны, сезон был слишком коротким, песок – чересчур манящим, а море – непередаваемо ласковым, так что отказываться от дневных походов на пляж из-за клейких взглядов его обитателей казалось ей просто кощунственным.

Вот и сегодня она, несмотря ни на что, пошла на пляж и задержалась на нем почти до темноты. Вдоволь накупавшись, она сидела на дощатом понтоне и наблюдала за погружавшимся в море солнцем.

Она много где бывала и видела несчетное количество самых разных закатов, но ни один из них не мог сравниться с закатом на здешнем побережье Средиземного моря.

Огромное солнце, лениво скатываясь к горизонту, становилось сначала цитрусово-оранжевым, а затем, приближаясь к кромке моря, стыдливо краснело и утекало под воду, превращаясь в пурпурное пятно по дороге.