Не видя сопротивления, девчонка осмелела. Движения ее языка стали быстрее, яростнее, ритмичнее. Она больше не играла, задавшись целью довести меня до финала. Но и я не могла приказать ей остановиться. Невероятное желание отключило мозг, превратив меня в похотливую самку. Я жаждала получить разрядку, и было неважно, кто мне ее даст.

Сердце рвало грудь, рваное дыхание не помогало, я задыхалась, скребла ногтями простынь, вжимала голову кудряшки в себя. Но так лишь ярче все чувствовала: танец ее языка между ног, чуткие пальцы, ласкавшие соски. Чайлана не останавливалась, медленно, но верно, доводя меня до желанного финала. И, наконец, мое тело не выдержало, содрогнулось от удовольствия. Я на миг потерялась в оглушающем наслаждении, а когда смогла прийти в себя, девчонка, как ни в чем не бывало, сидела на полу.

– Твою ж, маму, Чайлана! – провыла я.

Та только улыбнулась и загадочно стрельнула черными глазками.

– Ну, ты, блин, даешь! – не могла успокоиться я. – Думала, тебе нравятся мужчины.

– Нравятся, – ответила девчонка.

– Тогда почему я?!

Звонкий смех сорвался с ее губ.

– Ты такая смешная, Катя! Будто не от мира сего!

Мне вдруг стало страшно. А ведь и правда, не сего. А если кто догадается, что будет?

Набрала побольше воздуха и проговорила на одном выдохе:

– Я не так давно упала и сильно стукнулась головой. Жива осталась, а память подводит.

Объяснение шито белыми нитками, но другого просто так и не придумать.

– Бедняжка! – всплеснула руками Чайлана. – Нужно было обратиться к сильной диламе.

– Обращались. Не помогло.

– Плохо! Хотя теперь понятно, почему ты такая странная. Но не волнуйся, я буду твоей памятью, – пообещала она.

– Спасибо, – потупила я глазки, натягивая на себя простынку.

Хотя, после всего случившегося, это делать было несколько поздновато.

– Вернусь к твоему вопросу, – облизнулась, словно кошка, Чайлана, заметив мои маневры. – Прежде всего, девушек учат ублажать друг друга, а потом уже мужчин.

Я выпучила глаза от удивления.

– Тери мало, териаров еще меньше, а купить чистого ария не всякому отцу по силам, – пояснила кудряшка. – Не всем повезет стать не то, что Парини, многим и статуса Пари не видать. Но сытой быть хочется каждой.

Вашу ж крылатую! Еще бы понять, что значат озвученные девчонкой термины. Но, несмотря на это, я извлекла главное: с мужиками здесь было проблемно.

– Зачем тогда эти торги? Выбирай, любая пойдет.

– Может, и пойдет, – покачала кудрями девчонка. – Да отцы не всякому отдадут. Мой хоть и тер, а другому теру не отдал, все териара ждал. А когда возраст стал поджимать, продал на торги. И денег получил, и дочь пристроил. Здесь никто долго не задерживается.

– И ты согласилась?

– А ты? – усмехнулась Чайлана.

Ответить на этот вопрос мне было нечем, не рассказывать же, что прямо с Земли я попала в лапы работорговца.

– Ладно, – решила быстренько сменить тему. – А жемчужины? Они-то не выглядят несчастными? По мне, так довольные всем.

– Ой, Катя, неужели и этого не помнишь? – покачал головой Чайлана.

Я неопределенно пожала плечами.

– Жемчужины – дочери териаров и Пари, им на роду написано отправляться на торги, дабы прославлять красотой своих отцов. Парини им все равно не стать, то роль дочерей от Парини.

Я помотала головой, в надежде, все, как следует, понять. Получалось, Пари – это кто-то типа наложниц, Парини – видимо, жены. То есть дочерей высокородных извращенцев от наложниц бесстыдно продавали, а тех, кого зачали от официальных жен – сбагривали замуж за таких же извращенцев.

Фу. И порядки тут! Феминисток на них нет.

– Спасибо, Чайлана, – искренне поблагодарила девчонку. – Ты мне очень помогла.

– Это тебе спасибо, Катя, – посуровела вдруг кудряшка. – Ели бы не ты, моя участь была печальна.

Я кривовато улыбнулась.

– Кстати, ты не в курсе, сколько там времени у нас осталось? – не нужно ей думать о плохом.

Чайлана тут же встрепенулась и бросилась к двери. Вернулась быстро: раскрасневшаяся и запыхавшаяся.

– Чуть больше полутора часов! – прокричала с порога.

Я же схватилась за голову. Времени всего ничего, а мы болтаем!

Отбросила простынь, поздно стесняться, и прямо голышом бросилась к сумочке. Вывалила ее содержимое на софу и принялась рассматривать: черные резинки для волос, косметичка, расческа, ежедневки в кармашке, презики, запасные красные стринги.

Взяла трусишки, покрутила в руках, положила обратно. В голове начал формироваться план, только вот информации не хватало.