Мила, по-прежнему ничего не говоря, не смотря на него, подняла руку и дотронулась до его бедра. У Глеба дернулся кадык. Тааак… Дальше?

Дальше её рука устремилась слегка вправо, но ширинку не накрыла. Испугалась? Глеб прищурился. Пальцы добрались до ремня, тронули пуговицу.

Мила не могла не заметить его возбуждение. Уже не маленькая, всё понимает. И продолжает действовать, зная о последствиях.

Что ж…

Её тонкие пальчики с розовым маникюром подрагивали. Нервничает, но упрямо продолжает идти к цели, не подозревая, какие эмоции вызывает в нем своей покорностью и нежностью. Ходит по грани, играя с огнем. И не факт, что не нарвется.

Сегодня.

Ремень поддавался ей с трудом. Кое-как вытащила его из шлевок и взялась за замок. Вот тут и замерла, растеряв решительность. Он смотрел на неё, не отрываясь. На красивые плечи, слегка прикрытые кружевом, на нереально соблазнительную ложбинку груди, что сверху открывалась в полной красе.

У Милы получалось плохо. Вернее, отвратно, и она это поняла. Потому что задрала лицо и выдавила из себя улыбку.

– Поможешь? – спросила тихо-тихо.

Глеб сжал зубы с такой силой, что раздался едва слышный скрежет. Он медленно поднял руку и положил её на затылок Милы.

А потом с силой сжал волосы, ту самую «дульку», из-за которой у него участилось сердцебиение.

– Принцесса, если ты встала на колени перед мужиком, будь готова к тому, что тебе вгонят по самое горло. Ты к этому готова? – прорычал он, оттягивая назад ей голову и заглядывая в глаза, что увеличивались по мере того, как смысл сказанного доходил до Милы.

Она приоткрыла губы, слегка поморщившись от тугого захвата, из которого он не спешил её выпускать.

– Не готова. А я хочу. До чертиков. До ломоты в яйцах. А ты меня провоцируешь? Что за жертвенность? Что тебе наговорил Марк, что ты собралась встать на колени, а, Милослава? Я ведь могу и воспользоваться приглашением! А, к черту!

Глеб сорвался.

Резко поменял положение и, схватив Милу за плечи, поставил её на ноги. Девушка охнула. Действовал Глеб быстро. Ещё одно движение - и пеньюар распахивается, обнажая красоту молодого тела.

– Глеб, - выдохнула Мила и собралась, было, податься назад, но он не позволил, перехватив её за талию, как и думал минутой ранее.

– Что?

Его тон не предвещал ничего хорошего. Он себя знал. Если бы и Мила знала больше, то и она насторожилась бы.

Поздно, Принцесса…

Не тот день ты выбрала, милая, чтобы поиграть.

Ох, не тот…

– Ты пугаешь меня.

– Поздно.

Он подхватил её на руки. Мила испуганно пискнула, но быстро сообразила, что к чему и обвила его шею тонкими руками. Как же она вкусно пахла! Сумасшествие какое-то! Духи едва ощущались, а вот ванильно-ягодный запах проникал через кожу, воспаляя рецепторы. Ни на одну женщину, самую красивую, самую сексуальную он не реагировал с такой остротой. С такой одержимостью. Его животная природа сейчас сильнее человеческой!

Расстояние до кровати преодолел за считанные секунды.

Опустил Милу, которая смотрела на него широко распахнутыми глазами. Дернул рубашку с такой силой, что верхняя пуговица оторвалась. Расстегивать остальные терпежа не было – Глеб рванул рубашку через голову, обнажаясь. Сразу же следом последовали и брюки, с ремнем которых он справился куда ловчее, чем Мила.

Пусть… Пока неловко. Это даже хорошо… Не даже, а хорошо! Потому что неопытна! Никто не учил, не показывал как.

Не ставил на колени.

Её вид – чуть припухшие розовые губы напротив его паха взрывали мозг, и Глеб тонул в вожделении.

– Глеб, - с губ Милы снова срывается его имя.

Похеру…

Глеб разделся полностью и поставил колено на край кровати.

– Дай мне себя, - жестко потребовал он.

Мила растерянно моргнула.

– Не понимаю.

– Не понимаешь? А что ты собиралась делать, вырядившись в этот наряд? Разговоры вести? Так ты все уже с Марком… обсудила.

Щенок всё-таки у него получит. По самое не балуй.

Глеб взял одну ногу Милы и потянул на себя. Охнув, девушка поспешно уперлась локтями в матрас, попыталась вернуть себе ногу – ничего не получилось. Глеб едва ли не скалился от накатывающего желания. Отвел ногу Милы чуть в сторону, раскрывая её. Белые трусики ничего не прикрывали.

Ни-че-го.

Он видел красивые розовые губки. Слегка припухшие.

Настоящее чистейшее искушение, противостоять которому нереально.

Осознавала ли Милослава, как на него действовала? Каких чертей будила в нем?