— И в чем подвох? Желающих послужить императору, только свистни, очередь выстроится. — Все еще недоумевал слуга.

— Ты прав, подвох есть. — Женщина коснулась руки Флигана и улыбнулась. — Мужчины из рода Марция не только сами не могут нанести вред ни одному Арвиду, но и чувствуют каждого, стремящегося причинить зло императору. Такова магическая сила клятвы легендарного прародителя рода.

— Теперь понятно, почему вся дворцовая охрана состоит из вашей родни. — Флиган хитро сощурился. — Но один вопросик у меня все же есть.

— Какой?

— Говорят, на Исидора I было уже три покушения, врут?

— Нет, не врут. — Оливия закусила нижнюю губу. — И это боль нашего рода. Мы пропустили трех убийц, и никто не знает, как и почему. Многие в совете считают, что сила клятвы начинает ослабевать, потому что если нет…

Слуга прервал госпожу.

— Если нет, то Исидор не Арвид по крови, а это уже измена.

Флиган склонился в поклоне.

— Простите, госпожа, но такие слова слишком крамольны, чтобы вы их произносили.

— Спасибо, мой друг. — Оливия печально вздохнула. — Не представляю, что теперь делать.

— Если вы позволите, я дам вам совет. — Слуга склонил голову.

— Конечно, о чем ты говоришь. — Оливия изобразила негодование. — Говори.

— Ничего не меняйте в своих планах. Пусть все идет так, как решили, а когда доберемся до Руаны, там вы расскажете обо всем своему отцу и совету рода. Пусть у них голова болит.

— Пожалуй, это лучшее из возможного — Хозяйка дома улыбнулась. — Ты мудр как змей, Флиган.

— Как старый, старый змей. — Он с грустью усмехнулся.

Утро выдалось невеселым. Андрей, уставясь в пустоту, жевал пшеничную лепешку, а в голову лезли самые кошмарные картины. Невосполнимость потери и собственное бессилие накатывались душными волнами, сдавливая сердце, а парализующий страх одиночества останавливал дыхание. Он крепился, как мог, но уже пару раз вскакивал и мерил веранду бешеными шагами, не в силах справиться с собой. Оливия не вмешивалась, понимая, что парень может в любой момент сорваться и ему надо хоть как-то сбрасывать давящий на него ужас. Они ждали Флигана. Старик, уходя, жестко дал понять, что им там не место.

— Если ребята заупрямятся, придется применять суровые меры, вряд ли вы захотите при этом присутствовать. — Несмотря на то, что слуга склонил голову в почтительном поклоне, всем стало понятно, их он с собой не возьмет.

Впрочем, Оливия не настаивала, да и Андрей, даже в состоянии ненависти ко всему миру, не решился пойти с ним. Пленников держали во флигеле, который находился с наружной стороны стены. Там заклятье не действовало, и Флиган, приковывая налетчиков к стене, надеялся, что к утру они смогут прийти в себя.

Старика не было уже больше часа, и Андрей нервничал все больше и больше. Он в очередной раз вскочил и зашагал из угла в угол, когда старый слуга появился в дверях.

— Ну? — Бросился к нему парень.

Флиган встретился глазами с хозяйкой и едва заметно покачал головой.

— Ничего утешительного. Им заказал нападение какой-то неизвестный хлыщ, как они говорят. И, к сожалению, единственный кто его знал, умер этой ночью в нашем доме.

— Черт! — Выругался Андрей.

— Но кое-что у нас все же есть. — Старик выдержал классическую паузу. — Главарь называл заказчика парфюмером.

— Что за ерунда! — Парень искренне возмутился. — Зачем какому-то парфюмеру похищать Тайю. Парфюмеры — это не убийцы, они делают духи, а не нападают на девушек. Это ошибка, бедняги чего-то перепутали.

— Боюсь, что нет. — Оливия выглядела очень встревоженной, даже испуганной.

Двое мужчин уставились на нее в ожидании продолжения.

— Я знаю одного человека по кличке Парфюмер и это очень и очень опасный субъект.

— Как нам его найти? — Андрей обрадовался хоть какой-то зацепке.

Оливия не успела ответить, потому что раздался совсем другой голос.

— Вам не надо его искать. — По ступенькам из сада поднималась Тайя. Девушка выглядела неважно, синяки под глазами, осунувшееся, с торчащими скулами, лицо.

— Как ты? Ты цела? — Андрей бросился к ней, ощупывая и осматривая ее. Радость, которую он испытал в этот момент, невозможно было описать словами. Она светилась в его глазах, в сияющей до ушей улыбке, в каждом движении его рук, стремящихся прикоснуться и убедиться в реальности происходящего. Одно мгновение превратило раздавленного горем человека в жизнерадостного щенка. Андрей разве что не скакал вокруг и не облизывал ее.