Пашка Лосев один из немногих в группе, кого Дарья Андреевна сильно раздражала. Раньше Сазонов очень даже разделял его взгляды. Но это было раньше. Теперь же Кирилла такое отношение задело. Он заметил предупреждающий взгляд Левищева и усилием воли выдержал безучастный вид, но все же заметил вроде как между прочим:

— Да нет, наоборот, отмазала перед деканшей. Так что не бузи на неё.

Паша пожал плечами и больше ничего не сказал.

Когда пары, наконец, закончились, Кириллу не терпелось скорее поехать к Морозовой. Но, к сожалению, на стенде висело напоминание всему педагогическому составу о грядущем в 15.00 педсовете. А это минимум два, а то и три часа. Так что придётся ехать домой, да ещё и на автобусе.

Дома Сазонов просто маялся. Чуть ли не минуты считал. Самому уже от себя смешно было. Вчера, когда они наконец поговорили и всё решили, он целовал её несколько раз, но Даша опускала глаза и напрягалась. Наверное, не сразу свыклась с мыслью, что она теперь со своим студентом. И сегодня дрожала как осиновый лист. Боялась, что их застанут. Но вечером уже не отвертится. И это волновало, возбуждало и заставляло сердце биться чаще.

Кирилл уже перестал ругать себя за влюблённость и просто принял её. Погрузился в неё, дал себе утонуть в чувствах. Только время от времени напоминал не торопиться, чтобы ничего не испортить.

Сазонов едва дождался семи вечера. Тщательнейшим образом принял душ, даже побрился. Под кожаную куртку надел рубашку на выпуск. Почему-то хотелось, чтобы ширинка была хоть немного прикрыта, а это ему сегодня однозначно пригодится. Брызнул на шею любимым «Ultraviolet Man» и, завязав шнурки на кроссовках, отправился в гараж за мотоциклом. На батиной тачке было бы удобнее, но деваться некуда. Спасибо любимому куратору.

На улице поднялся ветер, хотя весеннего настроения он ничуть не портил. Кирилл бы с удовольствие снял шлем, чтобы вволю надышаться этим пьянящим воздухом, но решил не рисковать. К чему-чему, а вот к дороге он относился серьёзно. Можно быть хоть каким виртуозом-водителем, но чужую глупость не предугадать. Никогда не знаешь, какой осёл вылетит тебе навстречу. Поэтому Сазонов хоть и любил скорость, мозги старался не выключать во время езды.

Голова гудела. Совещание прошло бурно и изматывающе. Сначала отчёт по хвостам после зачётной недели, потом куча всего от замповосп по поводу подготовки ко Дню Победы. Колледж и школа — центры культуры городка, как любила напоминать деканша, раскидывая на всех ворох неоплачиваемой работы. А то, что дом культуры, который, по идее, должен всё это организовывать и выполнять, самоустранился, ограничившись раздачей указаний и оформлением лавочки, на которой во время митинга будут сидеть ветераны. Да и будут ли? Их поди во всём городке уже и живых не сыщешь. А ещё куча всякой всячины: от предварительных статотчётов по дисциплинам до характеристик студентов в военкоматы.

Морозова присела на стул даже не сняв обувь и закрыла лицо руками. После совещаний всегда хочется принять душ, дабы смыть с себя весь этот жуткий поток информации и негатива.

Стоя под упругими струями, приятно барабанившими по коже, Дарья постепенно оживала. Голову заполняли приятные воспоминания их с Сазоновым встречи в препараторской. Да что там голову! Всё тело стало наполняться теплом и негой. А ещё этот стыд. Она и студент. Мальчик. Её ученик.

В голове долбило, что это неправильно, противоестественно, неэтично. Может даже незаконно. Хотя тут вряд ли — Кириллу уже есть восемнадцать.

Морозова даже воду сделала горячее, резко вздохнув от обжигающих капель. Пусть жжёт, пусть будет больно. Боль как наказание за её вину.

В душевой кабинке собралось столько пара, что уже просто нечем было дышать, и Дарья, выключив воду, резко распахнула дверцу. Свежий прохладный воздух ворвался в лёгкие, вызвав приступ кашля. И тут смартфон сообщил, что пришло сообщение.

Ещё мокрыми руками Дарья схватила телефон. «Буду через час» — сообщил Сазонов.

— Час! — ойкнула Морозова. — Я же даже убраться не успею.

Но она успела. Постаралась. Даже чайник на плиту поставила. Только вот волосы как следует высушить времени не хватило, поэтому они завились в разные стороны, непослушными локонами оттопырившись у лица.

– На удивление симметрично, — недовольно пробормотала Морозова, стоя у зеркала и тщетно пытаясь заправить локон за ухо.

Ругала себя. Ну в самом-то деле? Ну что же она как девчонка пятнадцатилетняя? Даже ладошки вспотели, и пришлось их в который раз вытереть о джинсы.

Дарья аж подпрыгнула от трели звонка, а сердце забилось быстро-быстро. Влюбилась, дура, по уши. Так нельзя, слишком рискованно. Ей вообще нельзя влюбляться, всегда одни только слёзы потом. А ещё и в такой ситуации.

Влажные пальцы с дрожью скользнули по замку, открывая дверь.

— Привет, — Сазонов улыбнулся и, не дожидаясь приглашения, вошёл в квартиру.

Он улыбался как обычно, но взгляд стал другим. Морозова ещё утром это заметила. Он смотрел на неё так, будто видел впервые. Странно, пристально. Будто читал её мысли, видел насквозь. Откуда у восемнадцатилетнего парня такой взгляд? Такой глубокий и вдумчивый, такой уверенный и… жадный?

При последнем предположении у Морозовой сладко заныло внизу живота. Признаться себе в этих ощущениях было стыдно, но в то же время безумно приятно.