В комнату пришлёпала одетая в домашний халатик Светка с полотенцем на голове – помылась, значит. Ага, ну, а куда ей спешить? Она кинула на стол трудовую книжку Водкина-Безделкина и его заявление об уходе:

– Подписывай, твою мать! – глаза Геновны сверкали разрядами гневных молний.

Ну ещё бы, такой куш (то есть жених) уплывал прямо из рук в неизвестность. Ей даже и в голову не пришло спросить куда он уходит? Она и так знала куда – в большую писательскую славу. Она готовилась к этому дню уже давно, заранее. И знала точно: туда её Водкин никогда не позовёт с собой.

– Подписывай! – передразнил девушку будущий великий писатель – А ручка где?

На стол со свистом ракеты полетела ручка. Безделкин подписал своё заявление, забрал документы, встал, поклонился, театрально поцеловал руку леди и направился к выходу.

– Баран! – услышал он в спину.

Ну и ладно! Иван захлопнул чужую дверь и его ноги весело и звонко застучали вниз по лестничной площадке.

– Такси сюда! – приказал мужчина своему телефону и вышел во двор.

У подъезда что-то запрещённое курили полусонные подростки, вяло ржали и гнусавыми голосами обсуждали… нет, не новинки Young Adult, а… его, Ивана. До уха писателя доносились лишь отдельные слова «быдло», «чухан» и куча неприличных. Наш интеллигент поморщился:

– Нет, таких детей нам не надо! Интересно, а сколько умных, образованных мужчин не хочет иметь сыновей по такой же причине?

Этот вопрос он задал и электронному советчику. Тот попыхтел, поморщился, но как ни странно внятно и разумно ответил: «Ага, а твои дочки обязательно станут проститутками, другого пути у них нет.»

Иван кивнул:

– Да, дети – это всегда риск. Хотя писать романы – тоже риск, но не такой великий. Невеликий роман можно и в помойку спустить. А вот попробуй семнадцатилетнего подонка опустить в контейнер с мусором и захлопнуть крышку, – Иван покосился на шатающихся подростков.

«Странный ход мыслей! Перезагрузите свою умственную систему, товарищ», – плюхнулось сообщение на экран его телефона.

– Ничего странного! – разозлился Водкин-Безделкин.

«Жизненный советчик» сделал вид, что вздохнул: «Первоначальный фактор – любовь к бабе. Последствия – дети. Обычный человек не думает о последствиях, а думает о бабе. Очень, очень плохо, Ваня, что ты не обычный человек и не думаешь о бабах вообще!»

Тут в окно выглянула Светка Геновна и помахала любовничку какой-то бумажкой, наверное, его заявлением об уходе.

– Да откуда тебе знать ход моих мыслей! – заорал писатель на свой гаджет.

Подростки зашушукались и подозрительно покосились на неспящего в праздничное утро взрослого.

Система андроид в телефоне Водкина проснулась, прокашлялась, перевернулась с боку н бок и решила таки показать хозяину Кремль, и новогоднее обращение президента к стране. Путин стоял под ёлочкой с бокалом игристого и рассказывал кому на Руси жить хорошо и за какие заслуги… Следом за операционной системой спохватилось приложение «Советчик»:

– Твои мысли нам знать вовсе и не обязательно. Совокупность поступков рождает причинно-следственные выводы.

Иван вдруг задумался:

– И что, эти выводы потом передаются куда надо?

– Куда надо, туда и передаются, – равнодушно ответила система.

– Батя, дай закурить! – от своей маленькой, но очень вредоносной системы откололся один из парнишек и подкатил к писателю.

Иван поморщился, слово «батя» из уст расхлябая, его раздражало.

– Не курю, – ответил он и хотел было прочесть целую лекцию о вреде курения, но искоса взглянув на остальных враждебно настроенных малолетних ублюдков, осёкся.

– Ну как знаешь, – отвалил юный хмырь, а компашка устало хохотнула.

Тут к подъезду Светки Геновны подъехала жёлтая машина с шашечками. Окно опустилось, высунулось довольное ближневосточное лицо, огляделось по сторонам, наткнулось на Ивана, и улыбаясь, спросило:

– Куда едем, к невесте?

– Во Внуково.

Таксист удивлённо вскинул брови:

– Четыре тысячи.

– Чего?

– Рублей, сынок, рублей!

– А не оборзел ли ты, дружище?

Функционал таксист развёл руками:

– Новый год, все спят. Токо идиоты и работают!

– Картой принимаете?

Таксист пробормотал непереводимое на русский язык ругательство и открыл дверь:

– Принимаем. Садись, родной, довезу, не поломаю.

– Как это, поломаю?

Таксист оскалился неровными зубами:

– Не растрясу!

Водкин-Безделки устало плюхнулся в салон машины и снял шапку. Авто тронулось. Таксист затрещал нескончаемым потоком таджикских слов в арматуру. Водкин сообразил, что эта галиматья не прервётся ни на секунду за всё время следования: «Идиот! Ну с кем можно трындеть утром первого января?» – подумал он.