Она сначала упирается, а потом вдруг тихо, чуть надсадно смеется, и позволяет себя увести.

— Надеюсь, мне не захочется потом отшлепать тебя тапком. Это же будут только объятия? Потому что мы расстались. Ты не мой парень.

А ты моя, просто еще не знаешь об этом.

– --

Евангелина Нитарока, менталист, запутавшаяся девушка

— … Ты не мой парень, — я сказала это с нажимом, убеждая и его, и себя.

Мой парень не будет затаскивать меня в подсобки, чтобы пометить и отвадить других кавалеров. Он будет в меня верить, держаться поближе, чтобы оказать помощь, а не обращаться как с маленькой глупой вещью.

Он будет человеком, не слишком сильным, очень спокойным. Склонным к тихой провинциальной жизни, без привычки постоянно командовать и управлять судьбами вокруг.

А Фаворра останется моим тайным воспоминанием, юной песней, будет сниться по ночам и заставлять улыбаться, слушая рассказы подруг как они «случайно запали на охрененного оборотня, круче не бывает».

Широкая ладонь обхватила меня за шею сзади, пальцы зарылись в волосы. От простого касания по коже побежали мурашки.

— Объятия так объятия, — мурлыкнул тигр. — Только нужно больше запаха оставить, я немного расстегну платье.

Настучать бы ему по рукам, но… какого гоблина… это наша последняя встреча. Пусть она будет вот такая, глаза в глаза, со сбитым дыханием и тяжестью его рук. Я хочу запомнить каждый миг.

Он выдохнул осторожно и начал плавно расстегивать молнию по спине, ухитряясь поглаживать пальцами открывающуюся кожу. Мужское глубокое дыхание шевелило волоски на моем виске. Похоже, тигр ждал протестов и сопротивления, но я молчала.

— Безумие, — пробормотал он, — Ева, ты — мое безумие.

Диего толкнул ногой к стене тюк с упакованными скатертями, сооружая подобие мягкой тумбочки.

Верх платья под ласкающими движениями его ладоней упал вниз, и оборотень хрипло выдохнул, обнаружив, что платье не предполагало бюстгальтера.

— Ты что творишь? — он неверяще провел ладонями, обводя груди. Соски тут же приподнялись тугими вершинками, тонкий луч из крошечного окошка под потолком упал на одну из них, подчеркивая ярко-розовый цвет на светлом поле.

Рыча, он вцепился в нее губами, и всосал так, что у меня задрожали ноги.

Ахнула. Эмоции Диего кружили вокруг, заменяя дыхание, впитываясь в кожу, сплетаясь с моим собственным возбуждением и … опьяняя.

Нужно было поставить заслон, оставить хоть немного контроля и разумности, но в какой-то момент я дала слабину, подумала: «еще немного… отодвинуться всегда успею». И потом как-то все перевернулось и полетело в тар-тарары, вспыхивая отрывистыми картинками.

Темная комнатушка с то появляющимся, то исчезающим лучом света. Крашеная стена, единственным плюсом которой была гладкость. И перекрывающий весь мир огромный, тяжело дышащий Фаворра. Плечи в туго обтянутом смокинге, наклоненная темноволосая голова.

Он стянул с меня платье с едва контролируемым нетерпением мальчишки, распаковывающего хрупкий подарок. В эту секунду я поставила на нас закрывающие щиты, надеюсь, не слишком поздно.

Свободного места было катастрофически мало, но тигра это не волновало.

— Просто запах поставлю, — пробормотал Фаворра, поднимая меня под ягодицы и прижимая к стене.

Его губы торопливо прошлись по открытому плечу, поднялись выше, особо отметив местечко перехода в шею. Нежное, чувствительное.

Сжав кожу зубами, он довольно замурчал, но взял себя в лапы и добрался до уха. Одновременно я почувствовала каменную твердость, точно расположившуюся между моих ног. Диего шевельнулся, едва заметно качнувшись вперед. И… мы оба с трудом набрали воздух в легкие. В этой проклятой комнатушке его катастрофически не хватало.

— Только касания кожей, ничего серьезного, — убедительно сообщил тигр. — Интимные, чтобы нам точно поверили… Просто чуть больше контакта. Р-р-р…

Я почувствовала, как затрещали под его пальцами колготки, а через секунду вплотную к моим трусикам прижалось нечто приятно гладкое и горячее. Когда он успел расстегнуть брюки, я не уследила. Не факт, что помнил и он.

— Вот так нормально, — сказал Фаворра, бессовестно зафиксировав меня между стеной и своим телом так, что я не могла пошевелиться.

Не уверена. Биться об заклад я бы точно не стала, так как ощущала едва заметное, но уверенное скольжение там, где полоска ткани была слишком тонка. Каждое крохотное движение все больше ее сдвигало. Но возражать не было сил. В конце концов ему лучше знать как оставить на девушке достоверный запах. Если говорит, что ничего серьезного… надо верить.

Где-то вдали приглушенными аккордами звучала музыка. Он продолжал держать меня на весу в темноте.