Ее защищало не только грозное имя Каланова, о котором в точности никто ничего не знал, но теперь уже и положение Томилы, слухи о влиянии которой на супруга, как и о ее давней дружбе с Шурой, каким-то загадочным образом просочились в среду сотрудников «Фонда».

Так или иначе, но когда у Томилы возникало желание пообщаться с подругой в будний день, она звонила Ирине Григорьевне, и та послушно отпускала Шурочку с работы, не задавая никаких вопросов.

Ну, чем не синекура?!

Положа руку на сердце, разве у Шуры совсем уж не было оснований называть себя «счастливым человеком»?

Со своим одиночеством она уже смирилась, давно научившись подавлять мечты о нежной мужской руке.

Да и разве это классическое одиночество, если у нее подрастали два чудных мальчика, которым она не могла нарадоваться!

Она уже договорилась с собой, что посвятит оставшуюся ей жизнь тому, что поставит их на ноги, даст им приличное образование.

Вот в этом-то и есть ее подлинное счастье!

И все было бы просто замечательно, если бы не эти необъяснимые звонки, которые, начавшись на прошлой неделе, терзали ей душу.

12.

Шура поднималась по лестнице на свой второй офисный этаж.

В руке у нее был чайник, который она только что вскипятила в бытовке внизу.

Едва она миновала лестничную площадку, где обычно царил легкий сумрак, как за спиной послышались быстрые, хотя и осторожные шаги, и в следующую секунду преследователь ущипнул ее за правую ягодицу.

Шура гневно обернулась: так и есть, Варенухин, и опять уже подшофе с утра!

– Леонид Васильевич, я, кажется, просила вас избавить меня от ваших любезностей!

– Да брось ты, Шурка! – в развязной манере, свойственной ему после принятия «на грудь», начал он. – Давай спокойно поговорим! Какая муха вдруг тебя укусила?! В парке ты не очень-то ломалась…

Шура окинула его взглядом, в котором смешались брезгливость и жалость:

– В последний раз предупреждаю вас, Леонид Васильевич: забудьте о том, что было в парке! Считайте, что это вам приснилось!

Варенухин, однако, был настроен по-боевому под влиянием винных паров:

– Да что ты строишь из себя недотрогу?! Тоже мне, цаца выискалась! Я всё про тебя знаю, Шурка, всё!

– Что такого вы можете знать про меня?! – нахмурилась она, крепче сжимая пальцы.

– Знаю, что никого у тебя нет, Шурка! Никому ты не нужна! Так и состаришься одна в холодной постели! А я – вот он! Ну же! – он сделал попытку заключить ее в объятья.

Она выставила вперед левую ладонь, а правой рукой подняла чайник выше.

– Здесь у меня кипяток, понял?! Крутой! Еще один шаг, и все это польется тебе прямо в штаны, даже не сомневайся! – нежданно для себя она плеснула кипятком на ступеньку перед ним, при этом несколько капель все же попали ему на брюки.

– Шурка!

– Уйди, говорю! Сказано: конец той истории!

Варенухин, что-то бормоча, ретировался.

А вдруг это он шипел в трубку, мелькнуло у Шуры? Да нет же! Откуда ему знать про «Шурёныша»?! И о Шумайлове он тоже понятия не имеет… К тому же, Варенухин – человек слабый, безвольный, вялый. Одно слово – горький пьяница. Ах, как же она ошиблась в нем! Теперь вот пристает, будто репейник. Но на телефонные угрозы духу у него не хватило бы. Звонивший незнакомец обладал энергией, пускай недоброй и подлой, но энергией, она сразу почувствовала это по его голосу. Потому-то и натерпелась страху.

Нет, Варенухина тоже можно исключить из списка.

Но кто же тогда остается в этом списке, кто?!

Дверь отдела открылась, из кабинета выглянула Лена Веретенникова, крашеная блондинка:

– Ой, Шура! Тебя к телефону!

– Кто спрашивает?

– Какой-то мужчина, но он не представился. – Она хихикнула: – Похоже, что из крутых. Слышала бы ты его голос!

По спине Шуры пробежал холодок: а вдруг это он, ее безжалостный преследователь-невидимка?!

Вот сейчас прошипит снова в трубку, а у нее на целый день будет испорчено настроение.

– Ну, что же ты медлишь? – удивилась Леночка.

– Да-да, я сейчас…

Поставив чайник на столик для полдников, она прошла к аппарату.

– «Фонд технической мысли», слушаю, Будилина! – в привычной манере произнесла она, несмотря на волнение.

– Александра Михайловна? – густым басом уточнил абонент.

Нет, он не шипел, но уже в следующую секунду Шурочка, узнав его по голосу, едва удержалась на ногах.

Ибо человек, находившийся на другом конце провода, был ни кто иной, как Каланов.