Но к темнице глухой и суровой

Мать пришла, презирая боязнь,

– Да, воистину всё это было...

– Но уснул твой свирепый палач,

И темницу она отворила,

И на волю умчались вы вскачь

Хоть была она дочерью хана,

Но тебя полюбила она,

И была Кантемиру желанна,

И была Кантемиру верна.

– Я любил её больше вселенной,

Как люблю и теперь... О, Дурна!

Целый мир ей не будет заменой...

Только ты, только ты ей равна!

– Помнишь топот погони за вами?

Помнишь воинов грозных мечи?

И, как тигром, терзаем словами,

Кантемир умоляет: Молчи!

– Ты терзаешься? Право, не надо!

Разве память - преграда для нас?

Ведь священные эти наряды

Раздерёшь ты бесстыдно сейчас!

– Ныне просьбы, дитя, неуместны...

Иль забыла о клятве в саду?

Пусть такие желанья бесчестны,

Но отсюда теперь не уйду!

Будь верна, как тюрчанка, обету.

Я унизил свой сан пред тобой,

Отдал всё на постройку я эту

И смирил непокорный прибой.

Что же вызовет стыд в Кантемире?

Что погасит желанья мои?

Хоть расчислено всё в этом мире,

Но закона не дашь для любви.

Пусть, нежданною скорбью карая,

Мир потопит слезами беда,

И пускай от народа и края

Не останется здесь ни следа.

Пусть вращенье земли прекратится,

И весь мир превратится в погост,

Страшный суд пусть повсюду творится,

И не станет ни солнца, ни звёзд.

Пусть цветы не смеются в долинах

И повсюду царит тишина,

Пусть планета в пространствах пустынных

Будет адским огнём сожжена,

Пусть огонь разольётся по тверди,

И вселенная станет мертва,

И, пророча пришествие смерти,

Завывает повсюду сова,

Родом тюрок я, клятв не нарушу,

Даже чувствуя вечную ночь,

И ничем не принудишь ты душу

Ненасытную страсть превозмочь!

Не отец пред тобой... Эти годы

Ожидал я одной лишь зари.

Выбирай! У тебя два исхода:

Иль отдайся сейчас, иль умри!

10

– Обещание единоверцу

Я уже разорвала одно:

Обманула я милого сердцу,

И в душе охладелой темно...

Если некогда чувство большое

Гордо правило сердцем твоим,

То теперь, сластолюбец душою,

Ты одним вожделеньем томим.

Я нашла наслажденье в страданьях

И утончены чувства мои,

Ты же - низменной похоти данник

И не знаешь высокой любви.

Как поддался ты власти разврата!

Человек ты ещё или зверь?

Ведь, возвышенным бывший когда-то,

Ты бессмысленный камень теперь!

Хоть томим продолжительным пленом,

Ты не слышал признаний Дурны.

Не сдаются порывам мгновенным

Те, кто вечному чувству верны.

И не страшно мне грозное слово!

Разве трудно угаснуть, любя?

Сознаюсь: я любила другого,

Но любить не могу я тебя.

Я при жизни ещё догорела,

Согласясь быть навеки твоей!..

Подарил ты мне душу и тело...

Так возьми же назад и убей!

Два желанья в тебе шевелятся:

То любовь и преступная страсть.

Можешь таять, любить, возвышаться

Иль отдаться порыву и пасть!

– Что мечтанья такого бесплодней?

Убаюкивать сказкой меня

Ты умела, дитя... Но сегодня

Моего не потушишь огня!

Нам отрадны и мука, и горе,

И любовная злая тоска,

Если свадьба готовится вскоре,

Если встреча с любимой близка.

Но теперь над собой не позволю

Я насмешек надменных таких.

Не затем изнывал я от боли,

Чтобы вдруг упустить этот миг!

– О презренный то миг!
– Будь моею,

Иль покинешь сейчас этот мир!

И, кровавым зрачком пламенея,

Хочет двинуться к ней Кантемир.

И Дурна встрепенулась, как птица,

Оглянулась пугливо кругом...

Так и кажется: в небо умчится,

Как журавль перед хитрым силком!

11

Вот она на краю парапета

И глядит с сокрушением вниз.