Шрифт:
– …Внутри радиопромышленности же, тоже – расцвет гигантомании: строятся самые мощные в мире радиовещательные станции, для них – мощнейшие радиолампы на 100 киловатт Бонд-Бруевича, охлаждаемые водой [65] .
Прервавшись, докладчик полуобернулся к своим товарищам:
– В «реальной» истории, коллега Минц не компактными военными радиостанциями прославился – а руководством «Бюро мощного радиостроения».
Тут же, коллеги из зала вспомнили:
– «Да, здравствуют советские микросхемы – самые большие в мире»!
65
Для изготовления анода мощных ламп в стране не было тантала и молибдена, поэтому пришлось сделать его в виде полой трубки из красной меди, внутри которого текла обыкновенная водопроводная вода.
– «Мощное радиостроение»… Название говорит само за себя.
– Пропаганда и агитация – превыше всего! Наговорим с три короба «трудящимся всего мира» по радио и, они ликуя свергнут свои буржуазные режимы. Красной Армии останется только с триумфом прошествовать «от тайги до британских морей».
Несмотря на робкие возражения коллеги Оппозита-Файнберга:
– Без пропаганды – прежде всего своего населения, тоже никуда! Просто, она не должна быть такой топорной, какой была все 70 с лишним лет…
Вологдина поддержали:
– Закончили тем, что сами глушилки от «радиоголосов» строили!
– За что боролись – от того и распались!
Переждав срач, Вологдин продолжил с немалым «ядом» – недружелюбно косясь в сторону «вождей»:
– Буржуи всего мира удивляются: нищая, отсталая страна и вдруг радиолампы величиной с человека. И, все из себя – такие «удивлённые», делают малюсенькие-малюсенькие такие «радиолампочки», помещающиеся во взрыватель зенитного снаряда…
Вождь грубо прервал докладчика:
– Хватыт искать выноватых и ковыряться в собствэнных гноищах! Ми этого, достаточно наслюшались ещё «там» – от всякой тупой либдэмшизы. Ви что прэдлагаете, коллэга Вологдин? Какие конкретные мэры Ви прэдлагаете прэдпрянять, чтоб хоть нэмного но подтянуть военную радиосвязь к немэцкому уровню?
Тот, практически не раздумывая, как отчеканил:
– Электронная промышленность СССР уже создана и к нынешнему 1927 году имеет заметные успехи. Но, этого критически мало! Чтоб, она стала двигателем научно-технического прогресса всей страны – её проводником в грядущее постиндустриальное общество, жизненно необходимо создать единый «Центр электроники». Это будет «столица российской электроники» (не только с приставкой «радио», кстати), с целым комплексом собственных ВУЗов, НИИ, опытных цехов и заводов – решающих все специфичные проблемы отрасли. В «Центре» должно разрабатываться буквально всё: от специальных материалов, технологического и контрольно-измерительного оборудования, непосредственно элементарных элементов, отдельных узлов и готовых изделий электроники. Короче: от разработки специальных сплавов – до менеджмента и маркетинговых ходов! Все это должно отрабатываться на опытных заводах и, затем передаваться для массового тиражирования на серийные заводы. В СССР к такому под самый «занавес» подошли – перед «развалом» у нас уже умели создавать подобные научно-производственные центры… А Я ТРЕБУЮ ПРЯМО СЕЙЧАС!!!! Я смогу – я кое-какие понятия имею, коллеги!
Отдышавшись от слишком эмоциональной речи, Вологдин продолжил:
– «Столицу» российской электроники я предлагаю построить в городе Саров, Нижегородской области. Ну, а предприятия радиоэлектронной промышленности, заранее «эвакуировать» на Восток – вплоть до Новосибирска, по плану коллеги Струмилина.
– «Саров», говорите…?
Взяв, как обычно в важных делах «паузу» – походив туда-сюда и хорошенько подумав, Сталин спросил, слегка прищурившись:
– Я уже нэсколько раз от вас – коллэг-радиоэлектоктронщиков, слышал – «культура производства», «немецкое качество»…
– В радиопромышленности культура производства важна, как нигде…
– Я это понымаю.
Из зала послышалось предположение:
– Сейчас он скажет: «Другого народа у меня для вас нэт».
Однако, не угадали… Ещё раз прошедшись вдоль стола, Сталин неожиданно спросил:
– Коллэге Вологдину приходилось бывать «там» в сэльской местности? Я имэю в виду – в колхозах и совхозах нашей «необъятной»?
– Ээээ… Не так часто, как этого хотелось бы.
В зале раздались смешки.
– Тогда коллэга Киров нэ даст соврать: между совэтскими колхозами могла быть большая разница… Ыногда, очэнь большая – прямо-таки диамэтрально протывоположная разныца… Помню, к нам на Целину как-то в семидесятых годах приехал одын амэрыканец – считающий что наша колхозная система никуда нэ годится… После того, как я пару дней поводил его по одному из колхозов – он уехал назад почти что её энтузиастом…
Из зала вновь послышались довольно скептические смешки – хотя и не очень многочисленные, а Киров осторожно заметил:
– Советские предприятия – в том числе колхозы и совхозы, очень сильно зависели от личностного характера руководителя…
– Нэ только… Дело в том, что это был – НЭМЕЦКИЙ(!!!) колхоз-миллионер, где даже у его председателя фамилия была Геринг…
Коллега Сталк, прямо-таки возопил радостно со своей «галёрки»:
– Это Вы про колхоз «30 лет Казахстана» в Павлодарской области, коллега? Яков Германович – форревер!
– Да, да! Имэнно про него.
Вздохнув, видимо припомнив какие-то факты, Киров почесал затылок и вынужден был согласиться: