Шрифт:
Естественно, коллеге похлопали – как без этого!
– Нет… К высокооктановому бензину я никакого отношения не имею.
Аплодисменты, как-то разом кончились и докладчик смог продолжить:
– Думаю, в отличи от большинства присутствующих, я очень хорошо… Даже – отлично знаю своего реципиента! Да, чего уж там… Я знал его лично!
В зале, прямо таки ахнули…
– Ведь, ректор Московского института нефти (который ныне носит его имя) – где я учился в тридцатые годы, профессор Иван Михайлович Губкин [33] , был моим преподавателем.
33
Губкин Иван Михайлович (1871–1939) первым занялся систематизацией знаний о геологии в России, основал отечественную нефтяную геологию и научную школу. Его основополагающим трудом стало «Учение о нефти», в котором были разработаны основные положения теории о происхождении нефтяных залежей и условиях их формирования. Иван Михайлович Губкин предложил обоснование возможности разработки новых нефтяных месторождений, а также осуществлял руководство за изучением аномалии в Курске.
В зале, ахнули в другой раз…
– Талантливый был «человечище» – слов нет, но при этом – редкостная мразь, должен признаться: доносы в тридцатые строчил – как с пистолета!
В зале ахнули в третий раз и заспорили – совместны ли «гений и злодейство»… Вскоре, пришли к выводу: «С волками жить – по-волчьи выть»!
– К великому прискорбию, друзья, я отлично знаю и дату собственной смерти – ведь, я же присутствовал на похоронах своего реципиента.
Реакция, скажем прямо, была неоднозначная: кто-то выразил коллеге своё глубочайшее соболезнование, а кто-то вспомнил анекдот про уставшего землекопа – на «бис» студентов, три раза хоронившего их декана…
– Так что, «здесь» мне жить осталось немногим более десяти лет… Но, я не в обиде, коллеги! «Там» я пожил довольно долго и, что самое главное – достаточно интересно и с пользой. Да и, «здесь»: десять лет – это, всё же в разы больше, чем мне врачи обещали «там»…
– А отчего умэр ваш реципиент? – спросил Сталин, – можэт, если пораньше начать лечение…
– Кажется, у него была болезнь сердца.
Вождь с отвращением посмотрел на трубку и поспешно засунул её в карман:
– Хм, гкхм… Тогда, сами начынайте со здорового образа жызни, коллэга. Местная медицина, ещё очень нэ скоро научится лечить сердце как следует…
Из зала послышалась напеваемая кем-то мелодия и слова группы «Ленинград», небезызвестного Сергея Шнура:
«…И сказать вам откровенно, ЗОЖ, это вообще – трындёж!»– Спасибо за дельный совет, коллега Сталин, – иронично блеснул стёклышками Губин, – однако, давайте перейдём к нашим «сукиным детям»!
– Конечно, коллэга! Чем меньше про свои болячки вспоминаешь – тем дольше живёшь.
Докладчик отпил из стакана и начал издалека:
– «Итак – кто виноват?» Вот здесь, как раз вполне уместно «похрустеть французской булкой», коллэги! По «нефтянке» как раз, был практически – исключительный случай в нашей экономике, когда никого «догонять» не требовалось… В начале двадцатого века, Россия была второй нефтяной «сверхдержавой» в мире – после США! Термический крекинг нефти изобрёл наш Шухов, а качество русских минеральных масел было эталоном для компании «Стандарт Ойл», самого Рокфеллера.
Молотов добавил, с лёгким оттенком горечи:
– Кое в чём, та Россия – «которую мы потеряли», на несколько голов, даже нашу «РФ» превосходила: экспорт сырой нефти был законодательно запрещён и, за рубеж поставлялись, только продукты её переработки…
В зале ахнули в очередной раз и послышалось несколько жидких аплодисментов.
Подтверждающее кивнув, Губин продолжил экскурс в историю:
– …Чтоб понять, как это произошло, опять же – ещё немного «похрустим французской булкой»: в начале 20-го века, в Империи добывалось свыше половины мировой нефти – причём, эксплуатировалось лишь незначительная часть всех уже разведанных месторождений. Действительно, сырая нефть из страны не экспортировалась – лишь керосин и смазочные масла. Практически весь мазут же, оставался в России – как топливо и, в итоге, в ней появился супер-современный энергетический баланс, к какому все экономически развитые страны, перейдут лишь спустя десятилетия – когда, в должной мере освоят нефтяные богатства Персидского залива. Топочный мазут и его разновидности, станет главным топливом промышленности и всех видов транспорта Центра, Поволжья, Каспийского региона – в первую очередь…
– Что? И, железные дороги?! – спросил коллега Андреев, – я слышал, в Великую Отечественную войну, наши паровозы – в основном на дровах ходили…
Оказалось, что «слышал» такое не он один:
– Точно! Маршал Жуков ещё объяснял, что немцы проиграли войну от того – что топки их паровозов, не были приспособлены под дрова.
– «И, железные дороги», коллеги! – повысив голос, чтоб загасить начинающийся срач про «Маршала Победы», повысил голос Губин, – железнодорожный транспорт страны в одно время, потреблял около сорока процентов мазута, а угля – тридцать пять… А на дрова приходилось всего четверть.
– …Такой топливно-энергетический баланс, давал нашей стране огромные конкурентные преимущества: ведь, энергетика на жидком топливе в несколько раз эффективнее – чем на угле и прочих видах твёрдого! Все европейские страны вынуждены потреблять уголь – из-за отсутствия собственной нефти и, Россия, могла бы сделать огромный рывок вперёд – создав БЕЗУГОЛЬНЫЙ ВАРИАНТ ИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ!!!..Но, не сделала.