Он был старше, и она не хотела за него выходить, но её мать настояла на этом. Она говорила, что этот порез служит ей напоминанием!

•• • ••

Однажды я повез её на наши семейные конюшни. Хотел лошадей показать, да и чего уж — похвастаться хотел.

Так получилось, что туда без предупреждения приехала моя мать. Она познакомилась с Сабриной, мы чинно выпили весь чай, что был в доме, пока моя мама вела с Сабриной длинную световую беседу. До сих пор не понимаю, что моя маман пыталась узнать.

На следующий день, фрау Хайке Нойман приехала ко мне. Я провел её в гостиную, она заняла своё любимое кресло у окна, и спросила:

— Вы уже были вместе?

Я выдохнул.

— Да.

Моя мать кивнула. Она всегда меня очень хорошо понимала.

— Ты же понимаешь, что…

— Я смогу себя сдержать!

— Эрих, — прошептала, — а что, если не сможешь?

Это был вопрос, которого я так боялся. «Что, если…?»

Я не знал, что буду делать, если произойдет это «Если». К тому времени, я уже своей жизни без этой женщины не представлял.

Да, мне сложно это признавать, но Тамару я уважал, ведь она была создана, чтобы дополнять меня. Мне с ней было просто, легко, но правда в том, что в ней я видел не женщину, а близкую подругу, смерть которой стала для меня ударом.

Эльзу я хотел, но не уважал и считал пустой, и относился к ней соответственно.

Сабрина соединяла в себе всё хорошее, что было в Эльзе и Тамаре. И мне казалось, что, если я потеряю её — это меня сломает.

Она казалась идеальной! Помню, я пригласил Сабрину в новый бар, только-только открывшийся и позиционировавший себя «для элиты». В этом баре были комнаты… для развлечений.

Когда мы напились, я намекнул об этих комнатах Сабрине. Это был достаточно пошлый намек, и если бы она оскорбилась — я бы это понял, и отвез её домой.

Сабрина изволила осмотреть эти комнаты… и я ощутил, как от её шепота «Хочу увидеть, что там» наливается член.

До сих пор помню те красные бархатные подушки, полог над кроватью, и запах масел. Знаешь, то было ужасно пошлое место, но именно там со мной приключилось нечто настолько непошлое. Душевное.

Я закрыл дверь изнутри, и сразу принялся целовать Сабрину. Я так её хотел, что без матов и не передать.

— Эрих…

Я снимал с неё платье… она повернулась, что я смог дотянуться до пуговиц на спине. Я оголял её спину с тем же чувством, с каким дети распаковывают новогодние подарки.

У меня руки тряслись, когда я ложился поверх её обнаженного тела. Я гладил её грудь, живот, промежность. Она не сопротивлялась, это дерзкая бунтующая женщина.

— Эрих… только осторожно.

Она намекала на то, чтобы я не кончил в нее. Меня будто кнутом по спине ударили. Не смогу я иметь с тобой детей, маленькая, как бы ни хотел. Это тебя убьет.

Я уложил её на кровать и поцеловал.

— Хорошо, — и вошел в нее.

Она обхватила меня ногами. Выгнулась, подставляясь под поцелуи. И выдохнула с каким-то непонятным мне облегчением.

— Сабрина… выходи за меня, — сказал я в порыве страсти, и поцеловал эту удивительную женщину.

•• •• ••

Утром я проверил, всё ли с ней хорошо. И испытал облегчение, ведь я себя контролировал, ни капли моей энергии не «разлилось». Её энергетическое поле не изменилось.

— Эрих, ты чего такой довольный? — спросила Сабрина, целуя моё плечо.

— Что за вопрос? — засмеялся. — Мне удалось тебя уговорить на постельные утехи, и даже жениться не пришлось. Чем не повод для радости, не так или?

— Ну и дурак, — засмеялась женщина. — Мог бы и спросить для приличия.

— Какие могут быть приличия в постели, когда я в тебе? И да, я спрашивал. Могу повторить: «Пойдешь за меня?»

— И что я ответила?

— Ничего, — шутливо оскорбился я. — Неправильная ты какая-то, тебе что, не прививали с детства, что на предложение руки и сердца нужно отвечать «Да».

Я сел на постели, поставил Сабрину перед собой. Обхватил руками тонкую талию, прошёлся руками по ягодицам. Её голый живот был на уровне моих глаз, чем я сразу воспользовался, и поцеловал этот живот.

— Ой, щекотно! — засмеялась она, и положила руки мне на плечи. — И что, сразу надо отвечать на предложение, или можно подождать немного?

— Конечно, не сразу. Сначала убедись, что будущий муж не стар… — Она хмыкнула. — Не очень стар… красив, богат, и с хорошей родословной.

— Ты как будто лошадь описываешь!