Несколько дней Илга выбиралась из лабиринта разноцветных холмов, каменных торосов и узких извилистых впадин. И вот, наконец, подошла к границе владений храмовниц. Энергию широкой полосы магической защиты, установленной еще древними служительницами холодного светила, она почувствовала буквально всей кожей. На среднем пальце ее левой руки поблескивал гранями горный хрусталь, вправленный в массивный женский перстень. Вскинув перед собой руку с перстнем, чтобы уменьшить сопротивление защиты, она шагнула в едва различимое магическое марево и чуть не задохнулась, от того что все ее тело больно сжало в холодных и жестких тисках. С большим трудом ей удалось преодолеть несколько десятков шагов и вырваться из тесных объятий энергетической преграды.

— «Каково же было мужчинам, решившимся проникнуть на земли храма, если даже магическое кольцо не в состоянии до конца уменьшить сопротивление преграды?» — подумала Илга, оглядываясь на безразличное к ее боли мерцание.

Девушка остановилась, прислушиваясь к своим ощущениям. Никогда прежде ей не приходилось заходить дальше этой границы. Отсюда начинался другой, может быть, враждебный для нее мир. Но, осмотревшись вокруг, она не заметила особых перемен. Разве что воздух здесь был чуть теплей да ветерок поласковей. Но холмы и скалы были такими же разноцветно-яркими и сверкающими, небо, как всегда, лилово-синим, облака пушистыми. Астра по-прежнему белой и равнодушной.

Илга бросила на землю щепотку золотистого песка. Песчинки, едва не коснувшись каменистой поверхности, превратились в тонкую поблескивающую линию, висевшую в нескольких сантиметрах от почвы, указывая ей дальнейший путь. Девушка тронула повод, и онел беззаботно потрусил вдоль указателя, совершенно не разделяя тревог и волнений своей всадницы.

Проведя еще пару ночей под открытым небом, хранительница наконец заметила перемены в окружавшем ее пейзаже: яркие краски холмов померкли, и на них появились чахлые и редкие растения. Илга с интересом разглядывала темно-зеленые листочки небольших кустов, упругие и чуть шероховатые на ощупь. Осторожно потрогала шелковистую на вид траву. Ее изумрудные прохладные и мягкие стебельки приятно ласкали ладонь. Низкорослые деревья в осеннем наряде поразили своей багряно-яркой листвой, а родник, выбивавшийся из-под камня, показался настоящим чудом.

В пустыне, оставшейся за ее спиной, не было растений, а открытая вода была только в одном месте — в священном озере Сулифи, что в переводе с древнеэльфийского означает — полумесяц. Озеро нежно-голубым серпом лежало среди барханов Поющих Песков. Его животворные воды исцеляют любые раны и, говорят, даже могут вернуть почти ушедшую за грань жизнь, если умирающий очень захочет вернуться.

Илга присела у родника и, зачерпнув ладонью воды, поднесла к губам. Холодная, пресная и неожиданно вкусная. В храме такой не было. Воду для своих нужд хранительницы добывали из подземных источников, и была она теплой, жесткой и чуть солоноватой.

От родника между уже не столь высокими холмами начиналась широкая дорога. Илга, набрав во флягу воды, направила по ней онела, сама же пошла рядом, держа животное в поводу.

Ей все здесь казалось интересным, хотя, конечно же, она не была абсолютно несведущей в том, что происходило за пределами магического круга. Занятия, которые проводили наставницы с молодыми хранительницами, в полной мере позволяли понять и изучить жизнь народов не только их планеты, но и сопредельных миров. Их законы и нравы и даже физиологию разумных существ, а также флору и фауну. Попади она сейчас сразу в столицу или любой другой город, Илга и тогда бы не растерялась. Но видеть все воочию, а не в магическом шаре, оказалось намного интересней.

Илга спешила и поэтому шла без остановки весь следующий день. К вечеру она так устала, что двигалась уже машинально, полностью поглощенная своими думами, и уже мало смотрела по сторонам. Завернув за очередной пригорок и пройдя всего пару шагов, она вдруг резко остановилась: прямо на ее пути, всего в нескольких метрах от нее, стоял нелюдь. Бестмен — перевертыш. А точнее, бастет — оборотень из кошачьих.

Не молодой и, скорее всего, уже уступивший главенство над семьей старшему сыну, симба. Но в его крепком приземистом теле еще чувствовалась неукротимая львиная сила и гордая стать. Рыжие волосы, густой гривой лежавшие на плечах, мужественное лицо, с крупным упрямым подбородком, выраженные надбровные дуги, заросшие кустистыми бровями, и слегка полноватые, но твердые губы, прятавшиеся под густыми усами, указывали на чистоту крови. Звериная сущность явственно проступала сквозь человеческий облик симбы, делая черты его лица и мощной фигуры еще более грозными и суровыми.

Девушка удивленно оглянулась, но вокруг по-прежнему никого не было. И как она могла не заметить стоявшего на ее пути оборотня?

А нелюдь с не меньшим интересом смотрел на чистокровного человека, о существовании которого никто в этом мире даже не догадывался.

Невысокая, даже по человеческим меркам, крепенькая, но стройная, как тростинка. С косами такого необычайно редкого светло-русого цвета с золотистым отливом, что никакие мастера иллюзий подобрать не смогут. Большие и выразительные глаза невероятно чистого темно-синего цвета под длинными густыми и черными ресницами, оттеняющими их блеск. Маленький рот с губками, алыми, словно лепестки роз, румянец на гладких нежно-персиковых щечках.

— «М-да, не красавица, надо прямо признать! — подумал почтенный господин Ждэв, разглядывая жрицу, встретить которую он должен был по просьбе своей уважаемой супруги — госпожи Арги Ждэв. — В ней всего и делов-то, что тренированная, хотя куда ей до нелюдей. — Симба скептически покачал головой. — Такую немочь и двумя пальцами переломить несложно. И это хранительница? О, Вирр, да какой из нее боец?! Разве ей с нелюдями тягаться? Вот его почтенная супруга — это да! Цейликан — это, скажу я вам, не шмат кизьмы!».