Королева, стоя в стороне, теперь наблюдая за всем безучастно. Она достигла своего болевого порога, и, теперь даже падение неба на землю не заставило бы ее вздрогнуть.

Король умирал. Дыхание его медленно, но неотвратимо затухало. Никто не заметил, что уже расцвело. Люди, крылатые и не крылатые, утонули в своей скорби.

Верхушек ободранных деревьев уже коснулись первые лучи предрассветного солнца. Оно вот-вот покажется над горизонтом. Сумерки быстро отступили. Сольвейг смотрела в лицо отца, вспоминая, как безгранично она любила его в детстве. Осознавая, что любит его и сейчас. Его, и, всех их, кого заставила страдать не единожды. Людей, которые, не смотря на все происходящее, все-таки сохранили в душе частичку любви и для нее. Чувство чуждое ее резкой, жестокой натуре, почему-то переполняло ее. Рвалось наружу…

Она смотрела по сторонам, в туманном забытьи, вглядываясь в лицо каждого, кто стоял сейчас рядом. Узнавая и вновь принимая в свое сердце. Ей вдруг показалось, что это сон… просто страшный сон, длинною в полжизни. Пора просыпаться… этот сон затянулся.

Сейчас взойдет солнце, и все они станут прежними. Будут улыбаться, угощать ее, как в детстве, сладостями. А мама обнимет, усадит ее на колени и заплетет красивую косу из непослушных, вьющихся, рыжих волос….

Закрыв глаза, она расправила свои могучие крылья и обняла умирающего отца, так крепко как маленькая Сольвейг, делала это в детстве.

Солнце взошло над горизонтом, его багровый свет ударил в глаза, заставляя людей отвернуться. Крылья Сольвейг обагренные, алыми бликами, воссияли чудесным золотистым светом. И сияние это не затухало. Оно усиливалось с каждой секундой. Все вокруг замерли, словно восковые фигуры.

— Арон! — голос в голове звучал ел слышно…

— Я в норме — ответил кузнец тихо.

— Знаю, что в норме! Убирайся оттуда! Хватит сюрпризов от этой семейки!

Кузнец попробовал двинуться, но не смог. Тело окаменело.

— Я не могу… Что происходит?

— Твоя подружка сейчас излучает неизвестное поле высокой напряженности. И мощность его растет. Я не знаю, чем это кончится. Нужно вытаскивать тебя оттуда.

— Не нужно. — Тихо решил Арон — ничего не нужно…

— Приказ понял… — грустный голос сменился шумом помех и отключился.

Двинуться Арон не мог, но, подняв глаза, заворожено созерцал как яркое, но не слепящее свечение двух сияющих крыл, заливает пространство мягким светом. Еще мгновение, и кроме белой пелены перед глазами не осталось ничего. Боль отступила, забрав с собой остатки страха, злобы и беспокойства. В душе стало легко и спокойно. Арон, вдруг, снова решил, что умер. Но на этот раз и не думал об этом сожалеть.

Сколько времени прошло — сказать трудно. Но солнце уже близилось к зениту.

Первое, что увидел кузнец, когда белая пелена спала, это Хаук. Он стоял, выпучив глаза, в полной прострации и недоумении. Бегло осмотрев старика, он вдруг понял причину такого состояния… Хаук, недоверчиво ощупывал пальцами свои серо-голубые крылья.

Поймав на себе взгляд Арона, старик вдруг смутился.

— КАК…? — вопрошал он неслышно, шевеля одними губами.

Арон, словно контуженный, лишь смог качнул головой. Он все еще не мог двинуться — только озираться.

Королева Гуда повисла на плече странно озирающегося лысого мужчины в обожженных тряпках. Лицо ее озарила радость. Она просто сияла от счастья. Крылатое воинство тоже пребывало в недоумении. Люди смотрели друг на друга, рассматривали свои руки, снимали окровавленные бинты, не понимая, куда делись их раны. Мозг еще отказывался воспринимать случившееся, как реальность.

Однако среди крылатых воинов, Арон не увидел своей валькирии и насторожился.

— Где она!? — Его голос прорезал воздух неожиданно громким хрипом.

Не сразу выйдя из оцепенения, люди расступились. Сольвейг лежала на земле, свернувшись калачиком и укрывшись крыльями, как ребенок.

— Она уснула… — поспешила успокоить королева Гуда. Казалось, она помолодела, на ее лице ни осталось и следа от недавних переживаний.

Никому, не доверяя он вглядывался в ее тело до тех пор, пока не заметил, как мерно, в такт дыханию, вздымаются ее могучие плечи. Это немного его успокоило. Кузнец попытался встать, но снова ничего не получилось.

— Не понимаю… что это было? — не слишком учтиво обратился кузнец к королеве.

— Чудо… — просто и с улыбкой на лице ответила она.

— Вот как… — кузнец кивнул головой. — Ну, это все объясняет!

Пламя битвы все еще пылало в его груди, порождая бешенство.

— А что мне теперь делать!? — процедил он сквозь зубы.

— Не беспокойся — лысый небожитель присел рядом — Спасибо, за то, что ты сделал… Теперь, мы позаботимся о Сольвейг. Поверь, все повернулось к лучшему.

В лысом мужчине Арон с удивлением узнал короля. Его брови поползли вверх, от чего король, на удивление добродушно улыбнулся.