— То есть… другими словами, ты хочешь сказать, что я могу дарить жизнь?!

— Не только. Ты увидишь, это не сложно. Ты почувствуешь это со временем, понимание само придет к тебе. Может быть постепенно, а может и внезапно. Как взрыв… — Отец, наконец, улыбнулся.

— У меня есть еще вопросы…

— Довольно. Тебе уже пора сын.

— Но отец! Я должен знать!

— Мне некуда спешить, я уже обрел покой, а вот тебе следует поторопиться. Ты найдешь ответы. В свое время. Эсхил тебе поможет. Когда ты вернешься к жизни, скажи ему фразу: «От отца к сыну». Посмотришь, что будет.

Отец протянул свои теплые ладони, и, грустно глядя в глаза, на прощанье пожал сыну руку….

Арон почувствовал, что стал задыхаться. Рука, за которую только что держал его отец, отозвалась болью. Запястье жгло огнем, так сильно, что он закричал от боли. Образ отца исчез. В глаза ударил свет. Тишину прорезали звуки. Вдруг все закрутилось, забурлило. Он не сразу понял, что вокруг какая-то жидкость, это она не дает ему дышать. Он принялся бить руками, в надежде выплыть, но руки упирались в какую-то невидимую преграду.

— Эсхил! — в отчаянии выкрикнул он — вытащи меня отсюда!

— Спокойно, — отозвался ровный голос в голове — потерпи, сейчас все кончится.

Арон взял себя в руки. Подумав логически, он осознал, что мутная жидкость вокруг него не дает дышать, но удушья он почему-то не испытывает. Прикрыв глаза, он немного успокоился. Прошло несколько мучительно долгих минут, и, вздрогнув, странная жижа начала быстро убывать. Вскоре, ноги его уперлись в холодное дно, и он смог стоять более или менее ровно.

Стеклянная крышка отошла в сторону, и в капсулу реактора хлынул прохладный воздух. Арон закашлялся. Его несколько раз вывернуло наизнанку. Мутная жидкость, казалось, заполнила собой все его полости без исключения, и легкие в том числе. Наконец, прокашлявшись, он смог сносно дышать и произносить слова. Голова болела, язык плохо слушался. Руки и ноги дрожали от недостатка сил.

— С возвращением на этот свет, Арон, — торжественно объявил Эсхил.

— В смысле!? Что за шутки? И почему так холодно?

— Я серьезен, Арон. Ты был мертв восемь месяцев, два дня, семь часов, двенадцать минут. Что бы я ни делал, твое сердце не желало биться. Твое тело отчаянно не желало приходить в сознание. Все как тогда.

— И что ты сделал? Почему я ожил?

— Я не понимаю. Все повторилось, Арон. Как много лет назад. Неяркий свет… твой крик… потом сердце снова забилось.

— Ясно… Арон снова ощутил сильное жжение на запястье.

Браслет! Он вспомнил про браслет, что когда-то надел на руку Сольвейг, чтобы знать все ли с ней в порядке. Он почему-то считал, что его собственный сгорел во время битвы, но оказалось, что это не так. Незаметный взгляду, браслет сиял красным цветом, подавая сигнал опасности, и причинял жгучую боль.

— Что нового ты узнал за это время, Эсхил?

— Боюсь, что ничего… Арон.

— Я видел отца, пока был там. Представляешь?

— Где, там, Арон? Ты не покидал капсулы, я точно знаю.

— На том свете, Эсхил. За гранью жизни и смерти.

— Занятно. Но у меня нет об этом данных. Нужно сделать томографию твоего мозга. Это могут быть последствия длительного пребывания….

— Черта с два! — прервал его Арон — Я видел его и говорил с ним, как сейчас с тобой.

— Тебе нужно восстановиться.

— Как же он сказал… — Арон судорожно напряг память. Все что он видел и слышал, словно во сне, ускользало из его памяти.

— Эсхил!

— Да, Арон?

— Тебе о чем-нибудь говорит фраза «от отца к сыну»?

Эсхил ничего не ответил. В следующее мгновение погас свет и пропали все звуки. Арон остался в полной темноте и звенящей тишине. Так прошло несколько секунд. Потом что-то где-то зашумело, заклокотало, свет снова заполнил комнату, и по полу потянуло легким сквознячком.

— Эсхил? Ты здесь?

— Да, Арон.

— Что это было?

— Это… скрытая команда. Система была перезагружена принудительно. Прости, я ничего не мог поделать. Это унизительно! Твой отец заложил ее без моего ведома. Странно, но объем моей памяти значительно увеличился. Я… похоже, теперь готов ответить на все твои вопросы. Вот ведь…

— Не сейчас. Что с моим браслетом? Где сейчас Сольвейг? Где моя мать?

— Они в белых горах, — невозмутимо проинформировал голос в голове — но тебе нельзя туда сейчас. Твое состояние не стабильно.