— Где конкретно его видели?

— В том то и проблема, что в разных частях города. Один в квартале имени Обелта, это рядом с крупными игрушечными фабриками, а второй у северо-восточных трущоб.

— Ясно, значит практически никаких зацепок у тебя нет. Пока у нас есть только Лафрат.

— Настоятель? Что с ним? — спросил Гревиш.

— Сейчас расскажу.

Пока Магнусен пересказывал все, что ему до этого рассказал Астер, а также добавлял некоторые мысли по этому поводу, чистильщик поднялся с дивана, подошел к окну. Глядя на заснеженную улицу, он вспомнил танцовщицу Силентию: ее движения во время танца, то как она держала осанку и ее взгляд, когда их глаза встретились. А затем в памяти всплыл образ священника, что хмуро наблюдал за уличной танцовщицей.

Легкий стук в дверь вырвал Астера из воспоминаний.

— Господин Магнусен, к вам посетитель.

— Кто?

— Местный звонарь Сесил.

Магнусен нахмурился, на мгновение бросил взгляд на Астера, затем, повернувшись к двери, произнес:

— Пусть войдет.

От резкого толчка дверь чуть не слетела с петель. Горбун вбежал в помещение, запнулся за складку на ковре и бухнулся на пол.

— Эй, ты живой? Не надо так влетать, будь осторожнее, — произнес Магнусен, подойдя к горбуну и протянув ему руку.

Звонарь уцепился за кисть мага, надсадно кряхтя, поднялся, его взгляд прошелся по комнате и остановился на Астере.

— Господин! Срочно нужна ваша помощь! — воскликнул Сесил.

— В чем? — спросил Астер.

— Силентию похитили.

Астер подошел к бледному, тяжело дышащему Сесилу, положил руку на плечо.

— Успокойся. Ты уверен, что это было похищение?

— Да! Соседи слышали, как в доме, где она проживала, раздались крики, а когда пришли на помощь, то увидели мертвого Пиртона — музыканта, играющего на гитаре, — а Силентия пропала.

— Что ж, идем. Пока что Лафрат единственный подозреваемый. И только у него были серьезные претензии к Силентии, — произнес Магнусен, затем задумчиво потер пальцами подбородок. — На месте уже наверняка полиция. Сделаем так. Гревиш и Астер, вы вместе с Сесилом идите к заброшенному дому, потому что как показал опыт с Людором, жертв могут прятать в таких местах перед отправкой куда-то дальше. Я же попробую договориться с полицией, чтобы дали осмотреть место происшествия.

— Алаги еще не вернулась, — напомнил Гревиш.

— Я оставлю записку, чтобы дождалась нас, — сказал Магнусен. — Все, не теряем времени, а то мне еще хочется осмотреть убитого музыканта, а может случиться так, что его тело увезут в морг. Не хотелось бы потом топать туда.

Бледный свет фонарей остался позади. Астер и Гревиш, следуя за Сесилом, вошли в узкий переулок. Они пришли в ту часть города, в которую порядочные граждане соваться не стали бы — городские трущобы. Здесь живут в основном рабочие фабрик: грузчики, уборщики и прочий черновой люд. Помимо них в трущобах обитают разного рода подростковые банды. Крупные бандиты давно переместились в более богатую часть города.

Старые каменные и деревянные здания ничем не напоминают блеск и изящную архитектуру строений в центре города. У Астера появилось чувство, что он попал в другую реальность.

Неподалеку раздались хлопки выстрелов и сдавленный крик. Гревиш вздрогнул, втянул голову в плечи.

— Ты специально ходил сюда, следя за настоятелем? — спросил Астер, покосившись на звонаря.

— Нет, у меня тут живут друзья, и я иногда прихожу играть с ними, когда есть перерыв от дел в соборе. Просто так получилось, что однажды, возвращаясь поздно вечером, я увидел настоятеля, что зашел в один из домов на окраине, а потом вышел в шляпе и бинтах.

— Что у тебя тут за друзья в таком-то районе? — поинтересовался Гревиш, то и дело поглядывая по сторонам.

— Ну, местные мальчишки. Мы часто играем в догонялки, когда они перекидывают друг другу мяч, а я бегаю за ним. Еще однажды играли в короля. Мне дали самодельную корону и жезл и все передо мной кланялись, называя королем.

Пока они шли к нужному дому, Сесил продолжал рассказывать. Была игра в единственного защитника, когда он должен был охранять крепость, а дети закидывали его снежками. Еще была игра в пугало, когда его обряжали в пугало, привязывали к шесту и оставляли в поле.

— Да они просто издевались над ним! — наконец воскликнула Ника.

— И тебе нравились такие игры? — наконец спросил Гревиш. — Разве не было желания больше не приходить?

— Почему? — шепелявя, спросил Сесил. — Конечно, мне нравилось. До пятнадцати лет я рос один, никто со мной не общался, а прихожане боялись и сторонились меня. Вокруг было много народу, но я всегда был один. Так что, когда со мной начали играть, это было по-настоящему весело. Я… понимаю, что вы хотите сказать. Я тоже думал об этом. Эти игры похожи на издевки, но даже так… пусть так… это намного лучше, чем быть одному.