Костя хорошо знал, как к нему относится начальник малининской милиции, и выслушал его пассаж, в силу сложившейся привычки, без особого раздражения.

– У меня сегодня отгул, - так, на всякий случай, напомнил он.

– Мне сие ведомо, я сам вам его давал.
– И вдруг полковник резко сменил тон с ехидного и жесткого на "общечеловеческий".
– Ладно. Проходи, садись, Костя.

Сбитый с толку таким интонационным перепадом, Митин осторожно примостился на краешке стула рядом со столом своего начальника.

– Расскажи-ка мне, Костя, как поживает твой дружок Миша Крутилин. Я слышал, он большую должность займет в новом комитете по наркотикам. Или уже занял?

Митин не выказал никакого интереса к предмету разговора:

– Ничего не знаю об этом.

– Значит, связь со старым приятелем не поддерживаешь? Напрасно, напрасно. Может, именно борьба с крутыми наркодилерами твое призвание? Громкие дела, общественный интерес, загранкомандировки... А тут что? Так, бытовая мелочевка. Пьяные драки да ограбления коммерческих ларьков. В лучшем случае, утопленники в Москве-реке. Впрочем, и с этой-то ерундой, уж извини меня Митин, ты толком справиться не можешь. Вот мне и кажется, что тебе не хватает масштаба.

– Мне так не кажется, - вяло огрызнулся старший лейтенант.

– То есть тебя удовлетворяет твоя работа?

– Ну...
– замялся Костя.
– Как бы не совсем...

– Вот видишь!
– обрадовался Николай Ильич.
– Я так и знал, что ты не собираешься до конца жизни лямку опера тянуть. Ты ведь у нас настоящий талант!

Полковник сунул руку в ящик стола и выудил оттуда некое издание карманного формата, что заставило Митина слегка покраснеть и даже вроде как съежиться. Это был малотиражный литературный журнальчик "Алиби", специализирующийся на криминальной литературе. Костя как-то отослал в редакцию этого журнала свой рассказ, который, к его великому удивлению, и вправду напечатали. В произведении описывалось особо запутанное убийство в некоем провинциальном городке, которое в конце концов раскрывает молодой, но проницательный сыщик Дмитрий Костин. Сюжет рассказа один к одному отражал реальные события, произошедшие в городе Малинино, и раскрыл это убийство тоже вполне реальный персонаж - сам полковник Сбитнев.

– Силен ты, однако, Костя, - между тем, листая журнал, продолжал упражняться в красноречии главный милиционер райцентра.
– Настоящая акула пера. И сколько фантазии ты проявил в этом своем рассказе! В жизни такое хрен когда встретишь! А сыщика-то как звучно и красиво назвал!
– Тут начальник РУВД вперил свой взор в смущенные очи опера.
– Почему бы тебе профессионально не заняться литературным трудом? Я бы тебе сюжеты поставлял, а ты бы их отправлял в редакцию, а?

– Не выйдет, - моментально отреагировал старший лейтенант, быстро отбросив всякое смущение, как только выяснилось, что двусмысленные комплименты полковника его литературному дарованию - не что иное, как очередная попытка выпереть его, Костю Митина, с работы.
– В издательствах не платят ни фига. Впрочем, и здесь с бабками не густо, но все-таки...

– Как знаете, товарищ старший лейтенант, как знаете, - снова взял суровый тон начальник РУВД.
– В таком случае сейчас я вам поручу одно плевое дело, и, если вы с ним не справитесь, придется вам писать рапорт об отставке.

Насчет рапорта об отставке - это было что-то новенькое, такие слова от полковника Сбитнева Митин слышал впервые. Формально рассуждая, такой рапорт заставить его написать невозможно, даже если это "плевое дело" останется нераскрытым. Но моральный террор Сбитнев, конечно, устроить в состоянии. Впрочем, полковник и без того вполне регулярно отравляет ему, Косте, жизнь.

Вот это, последнее, соображение и предопределило его ответ.

– Ничего я не буду писать, - довольно злобно заявил он.
– И вы не имеете право принуждать меня к этому.

В кабинете начальника РУВД, как пишут в романах, воцарилась гробовая тишина.

Несколько десятков секунд полковник испепелял опера уничтожающим взглядом и вдруг жалобно произнес:

– Ну, войди же, Костя и в мое положение. Ты ведь - не просто плохой сыщик, а вообще никудышный. Нет такого дела, которое бы ты не провалил.

– Почему это?
– искренне возмутился Митин.
– А ограбление пункта приема стеклотары? А жестокое избиение советника городской управы, с членовредительством к тому же? Это ведь я нашел преступников!

– Только мне-то мозги не канифоль, - отмахнулся Сбитнев.
– Дела раскрыты лишь потому, что с тобой работал Сережа Курский. Он и вышел на след преступников, и взял их.

– Да, Серега мне помог, но руководил розыском именно я!
– запальчиво воскликнул старший лейтенант.

– Но-но, - поднял указательный палец начальник РУВД.
– Розыск проходил под моим руководством. Лично я в обоих упомянутых тобой случаях составлял план оперативно-розыскных мероприятий и передавал тебе из рук в руки. Впрочем, для тебя такой план - все равно что древневавилонская клинопись, блеснул эрудицией Николай Ильич.
– Ты и держишь-то его, небось, вверх ногами, и читаешь задом наперед. Исполнял же все эти планы именно лейтенант Курский.

– Вы не правы, товарищ полковник, - насупился Митин.

– Ну, хорошо, Костя, - хитро прищурился Сбитнев, - докажи мне, что я не прав. Давай с тобой заключим пари. Или, лучше сказать, джентльменское соглашение. Ведь мы с тобой оба - джентльмены, правда, Костя?

С сомнением во взоре окинув фигуру полковника, Митин все-таки кивнул.

– Так вот, сегодня утром в багажнике частного автомобиля постовым ГАИ обнаружен труп мужчины с признаками насильственной смерти. Водитель этой машины задержан. Раскроешь преступление за сорок восемь часов, до передачи дела в прокуратуру, я снимаю все свои претензии, а заодно и шляпу перед тобой. Кроме того, тебе скоро по выслуге лет звание капитана подходит. Получишь ли ты его - зависит только от меня. Так вот, я никаких препятствий тебе чинить не буду. И еще - в твоей ставке старшего оперуполномоченного есть вилка. Сейчас ты получаешь по минимуму, а будешь получать по максимуму - на полторы тысячи рублей больше. Ну, а не раскроешь дело, полковник широко развел руками, - пиши рапорт об отставке. Но учти, я тебе в этом деле помогать не буду - для чистоты эксперимента, так сказать. Согласен?