Шрифт:
– Но вы говорили, что машина назовет имя убийцы, а здесь какие-то проценты...
Маркиш задумчиво покрутил кистью руки возле виска:
– Насколько я понимаю "Немезиду", она считает, что убийцы среди названных людей нет. Отсюда все эти проценты. Назовите дополнительно какие-нибудь имена, наверняка вокруг данного дела еще кто-то крутится.
Митин вспомнил, что Курский выспрашивал у Саши Ликиной о ее брате, и назвал имя Алексея Жукова, присовокупив до кучи и старшего лейтенанта Фомичева, задержавшего Козлова.
– Хорошо, - кивнул Маркиш, - сейчас мы данные на этих фигурантов формализируем.
– Ох!
– Костя вспомнил об исстрадавшемся шофере Володе.
– Я лучше вам, Борис Семеныч, попозже позвоню, а то мне срочно ехать надо.
Володя встретил его с ненавистью во взоре и мстительно произнес:
– Звонил дежурный по управлению. Он напоминает вам, что завтра плановые стрельбы в тире. Но, поскольку вы заняты в деле, специально для вас тир откроют в семь утра.
4
Куцый
Тупо глядя на то место, где десять минут назад стоял его "Паджеро", Куцый даже не сразу почувствовал чье-то прикосновение к своему плечу. А когда уразумел, что некто, подошедший сзади и сбоку, положил на него руку, резко развернулся, замахиваясь на неизвестного лопатой,
которой собирался закопать несчастного Ряху.
Однако инструмент землекопа тут же оказался выбит из его рук, а долей секунды позже Куцый был повержен на землю борцовским броском.
Распластавшись на спине, он вылупился на своего обидчика. Обидчиком же оказался не кто иной, как Огонек. Он и четверо его боевиков, глядя на распростертого на траве, растерянного Куцего, надрывались со смеху.
Ну, конечно, только Огонек и был способен на такие вот приемчики. Куцый знал, что этот с виду не слишком могучий боевик являлся когда-то чемпионом страны то ли по самбо, то ли по дзюдо и ловко владел разными там захватами и бросками.
– Ты куда это, братан, намылился?
– выдавил сквозь собственное гоготание Огонек.
– По огородным делам? Редьки с хреном никак захотелось?
Раздался новый взрыв повального хохота.
Куцый понуро встал и огляделся по сторонам. Его "Паджеро" мирно стоял сбоку от дома под рябиной, пышно усеянной налитыми красными плодами.
Один из боевиков Огонька, Топор, протянул Куцему ключи от его джипа.
– Никогда не оставляй машину на проезде, а ключи - в замке зажигания, - тоном школьного учителя сказал Топор.
Куцый молча взял ключи, отметив, что Топор тело Ряхи, завернутое в зеленое одеяло и лежащее на заднем сиденье джипа, видимо не засек, а может, просто не понял - что это такое.
И мысли Куцего перекинулись на другое. Совсем недавно он думал об Огоньке как об авторитетной фигуре, на которую можно опереться в возникшей трудной ситуации. И вдруг этот самый Огонек откуда ни возьмись появляется на аркановской даче, за добрую сотню километров от Москвы. Прямо-таки настоящий знак судьбы!
К тому же, как окончательно осознал Куцый, он находился теперь в более опасном положении, чем до приезда на дачу. Ряха - убит, Пионер - похищен. Значит, в глазах Советника и Гангута остался только один подозреваемый в пособничестве бегству Финка. А именно - он, Куцый.
– Ты чего здесь? Какое-то задание Гангута выполняешь?
– спросил его между тем Огонек.
И Куцый решился, к тому времени сообразив, что, открывшись телохранителю Прохора, он совсем не обязан рассказывать ему абсолютно все.
– Да вроде как...
– замялся Куцый, а потом вдруг выпалил: - Мы Финка взяли!
– Иди ты!
– округлил глаза Огонек.
– И где же он?
– Темное дело, - пожал плечами Куцый.
– Взяли мы его вчера вечером, потом Финка Гангут куда-то увез. Сказал, чтоб мы, то есть я, Ряха и Пионер, на следующий день сюда, на хазу, приехали. Я прикатил, и выяснилось, что Ряха убит, Пионер куда-то исчез, а встретили меня здесь Гангут и Советник, причем живые и здоровые. И они мне сразу же допрос учинили, будто это я Ряху замочил, а Пионера - похитил.
– И что потом?
– в нетерпении спросил Огонек.
– Потом они свалили куда-то. Вот и все.
– Так где же Финк?
– Телохранитель Прохора пока мало что понял из сказанного.
– Я не знаю...
– А кто знает? Прохору сообщали, что Финк схвачен?
– Не думаю...
– со значением в голосе произнес зам бригадира.
– Гангут приказал нам всем помалкивать...
Огонек не являлся очень уж большим мыслителем, но типовые ситуации просчитывал мгновенно. А ситуация была как раз такого рода и читалась однозначно: Советник с Гангутом вознамерились вытряхнуть из Финка общак группировки и прибрать бабки к себе. Что же делать - позвонить Прохору или сыграть, как Советник с Гангутом, на свой карман? Это была главная проблема, которую Огоньку следовало решить немедленно, все остальные вопросы - где Финк? кто убил Ряху? куда подевался Пионер?
– можно было оставить на потом.
Конечно, Прохор уже не тот, что ранее, лет пятнадцать назад, когда он создавал свою первую бригаду. Под него копает и Советник, и тот же Финк. И все-таки босс еще в силе, и, если прокоцает, что кто-то из группировки втихаря от него охотится за балаковским общаком, тому братку несдобровать.
Однако Прохор греет сейчас пузо на испанских пляжах, в случае чего можно сказать, что не удалось дозвониться. А значит, какая ни на есть отмазка имеется, и рискнуть стоит.
– Топор, заводи тачку, - скомандовал Огонек.
– Пацаны, шашлычки отменяются. Нашлась работенка, срочно в столицу возвращаемся.