– Ты что меня, посмешищем что ли сделать хочешь? Се-ома, – передразнивая, тоненьким голоском протянул Семен Семеныч, – какой я тебе здесь Сема? А? Этот молокосос итак надо мной постоянно посмеивается! Вчера вот в бутылку из под портвейна воды налил и под стол поставил, я – хвать, ну, думаю, сюрприз! Хлебнул и чуть не поперхнулся от досады. А он: «Это для поливки цветочков, товарищ капитан, водичку-то отстаивать надо!» Вот сволочь! А теперь по твоей вине еще и Семой за глаза звать будет! Я так борюсь за свой авторитет среди молодежи! А ты… Со своей извечной нежностью! Лучше крикнула просто, по-мужски: «Три Семерки!» – и все тут. А то…

– Семен Семеныч! Да ладно тебе, что-то ты не на шутку разошелся! Успокойся! – смеясь, сказала Милославская.

– Ла-адно, ла-адно, – передразнивал разбушевавшийся Руденко. – На самом деле, ладно! – более спокойно, но, тем не менее, взволнованно произнес он через несколько секунд. – Готова? – Три Семерки сурово посмотрел на Валерию и вопросительно кивнул головой. – Они все здесь. Всего пятеро.

Вершинина, взбудораженная чересчур агрессивным поведением капитана милиции, стояла немного позади Яны и с видом перепуганного кролика смотрела в пол. Казалось, для нее лучше сейчас провалиться сквозь землю, исчезнуть навсегда, чем идти на очную ставку с потенциальным преступником под опекой не менее отвратительного ей в данный момент Руденко. Девушка уже успела ощутить циничное безразличие и холодность милиции к ее ужасной личной трагедии, им казавшейся повседневной банальностью.

Валерия умоляюще посмотрела на гадалку. Семен Семеныч, заметив это и поняв, что погорячился, произнес:

– Не бойся, в обиду не дам! Тем более Яна Борисовна с нами! Она все опасности предвидит, – Три Семерки ухмыльнулся.

– Семен Семеныч, – поспешила сообщить Милославская, – дело в том, что я еду домой…

– А что это у тебя? – перебил Руденко, только сейчас заметивший стопку газет в руках подруги.

– Ты не даешь сказать! Еду домой, чтобы заняться этим и…

– Что-нибудь новое? – вновь перебил Три Семерки.

– Ты не исправим! – разочарованно покачивая головой, протянула гадалка. – Короче – у меня появилась срочная работа я должна ехать домой и заняться ею. Мое присутствие здесь необязательно, поэтому оставляю Валерию под твоей опекой и удаляюсь, – гадалка развернулась и пошла к выходу.

В глазах Семена Семеныча загорелся огонек любопытства и азарта. Казалось, он начинал понимать, что это дело похоже на настоящий лабиринт, в котором ему без участия подруги не разобраться. Он по-отцовски посмотрел на девушку и с видом, внушающим доверие, сказал:

– Пройдемте.

Открыв дверь на улицу, гадалка обернулась и крикнула:

– Семен Семеныч, вечером жду! Валерия!

Вершинина сразу же остановилась.

– Желаю успеха! – воскликнула экстрасенс. – Скоро увидимся и все обсудим.

Девушка нерешительно и слабо улыбнулась и последовала за удаляющимся Руденко.

Приехав домой, гадалка первым делом приняла ванную, облачилась в один любимых домашних халатов, сварила себе кофе, и, взяв чашечку, прошла в кабинет, где ее поджидала стопка недавно купленных газет. Она принялась рассматривать их, задаваясь сотнями вопросов, способных натолкнуть на подходящую мысль. Яна не только внимательно изучала объявления о работе и продаже недвижимости, она пробегала глазами и другие рубрики такого рода, пытаясь хоть где-то найти подсказку. Прочитанные газеты, одна за другой, падали на пол, где, играя, их разрывала на части развеселенная этим занятием Джемма.

Так Милославская и не заметила, как, устав, она задремала прямо в кресле. Неизвестно, сколько времени провела бы она так, если бы надрывный лай собаки и стук щеколды не разбудили ее. Потирая заспанные глаза и выглядывая из-за занавески, она увидела Руденко, возмущенного, по его предположению, отсутствием приятельницы, столь необходимой в данный момент. Гадалка стукнула несколько раз в стекло костяшкой указательного пальца и махнула Семену Семенычу рукой, давая понять, что она дома и сейчас откроет. Тот с облегчением вздохнул и, сняв фуражку, присел на корточки. Очевидно, минувшая часть дня прошла для него нелегко.

Позевывая, Яна отодвигала железный засов.

– Спишь что ли? – посмеиваясь, спросил Три Семерки. – А, говорит, работа ее одолела! Хи-хи!

Милославская ничего не ответила и только часто моргала, не в силах сразу отойти ото сна. Зайдя в дом, она прошла на кухню и взялась за джезву.

– Ты все так же жить не можешь без своего кофе? – спросил Руденко. – Смотрю, недавно пила, – он покосился на невымытую чашку, которую Яна по пути к выходу занесла сюда из кабинета.

– Угу, – опять зевая, ответила Милославская, – иначе я не проснусь. По городу намоталась, устала. К тому же гадала опять, ты же знаешь, сколько это отнимает сил.

– Знаю, – несколько пренебрежительно ответил Три Семерки, но тут же заговорил другим тоном: – Ну что, давай скорей, выкладывай свои новости!

– Сначала ты свои! – уже бодрее проговорила гадалка. – Как прошла очная ставка?

– У-у-у-у! – безнадежно протянул Руденко. – Мне обрадовать тебя нечем. Вершинина никого не узнала.

– Может испугалась просто? – не поверила экстрасенс.

– Да нет, ты же знаешь, ее никто не видел, и не знал, кто на них смотрит, так что бояться нечего. Девчонке это объяснили. К тому же я психолога приглашал, с ней поговорили, успокоили и т. д и т. п.