– Вот мы и встретились, Хокинс.

Аврора испытала настоящий шок:

– Вы говорите по-английски?

– У меня множество талантов, – пожал плечами Малек. – Так что привело вас в Алжир, Хокинс: смелость или глупость?

– Мне поручено помочь попавшей в беду леди. – Габриэль обвел рукой комнату. – А вы, смотрю, процветаете, Малек.

– Да, верно. А вы до сих пор капитан маленького суденышка? – усмехнулся хозяин дома.

Мужчины явно стремились уколоть друг друга.

– Собственность – это обуза, которая требует заботы и времени, а мой «Зефир» в любой момент готов отправиться туда, куда подует ветер.

Малек фыркнул в ответ.

– Значит, будучи свободным, Хокинс, вы сами выбрали для себя роль посыльного у лорда Лоуренса и прибыли вызволить его безалаберную дочь.

Габриэль улыбнулся, ничуть не смущенный словами Малека.

– Совершенно верно. Семья леди Авроры очень ее любит и хочет вернуть домой.

– И у вас есть пятьдесят тысяч фунтов, чтобы купить ей свободу? – резко спросил Малек.

– Нет, такой большой суммы у меня нет, но, как сказал один мудрый человек, любую сделку можно обсудить.

Малек громко рассмеялся, узнав собственные слова.

– Слова и впрямь очень мудрые. Насколько близка имеющаяся у вас сумма к той, что потребовал я?

– Вряд ли я смогу предложить вам столько, сколько вы ждете, но тем не менее сумма очень крупная.

Малек сдвинул брови, а Габриэль задумался, что если ему для какой-то определенной цели требовалось именно пятьдесят тысяч?

– Я должен подумать, разумно ли в данном случае вести переговоры. – Малек жестом приказал Рори удалиться. – Девке здесь делать нечего, пока мы обсуждаем дела.

– Девке? – Голос Авроры зазвенел от гнева.

– Почему леди должна уйти? – спросил Габриэль. – Ведь от наших переговоров зависит ее судьба.

Немного подумав, Малек пожал плечами.

– Как хотите. Только женщины всегда слишком усложняют переговоры. Присаживайтесь, я прикажу принести прохладительные напитки. – Он подал знак слуге.

Все трое уселись на мягкие подушки и теперь смотрели друг на друга словно из углов треугольника. Леди Аврора продолжала кутаться в накидку, хотя из-под складок то и дело выглядывала голая лодыжка, а лицо ее напоминало гипсовую маску.

– С чего начнем переговоры, Хокинс? – без обиняков спросил Малек. – Вы уже признались, что привезли не всю требуемую сумму.

– Невероятно завышенную, позвольте заметить, – возразил Габриэль. – Это всего лишь начало торгов. Леди Аврора красива и очень дорога для своей семьи и друзей, но все мы полагаем, что это всего лишь способ заявить, что вы боитесь продешевить. Я не знаю, сколько сейчас стоят на невольничьем рынке красивые европейские девушки, но даже в Константинополе такую цену сочли бы нелепой.

Малек вскинул темные брови.

– Вам, должно быть, неизвестно, что леди потребовала освободить не только ее кузину Констанс, но и всю команду ее корабля.

Габриэль ошеломленно посмотрел на леди Аврору.

– Я как моряк не могу не оценить вашего великодушия по отношению к членам команды, но теперь понятно, почему сумма выкупа оказалась столь велика.

Аврора вздернула подбородок.

– А как мне следовало поступить? Вернуться домой, а остальных обречь на рабство лишь потому, что им не посчастливилось родиться в богатой семье?

– Господь свидетель, я так не считаю, но так уж устроен мир, в котором мы живем. – Габриэль на мгновение задумался. – А семья вашей кузины Констанс не захочет внести свой вклад?

Выражение лица девушки изменилось.

– Несмотря на то что Констанс благородного происхождения, у нее нет близких родственников и собственных доходов.

«Другими словами, с этой стороны денег ждать не приходится», – нахмурился Габриэль, а вслух заметил:

– Я пытаюсь определить разумную рыночную цену за двух благородных леди и пару дюжин моряков, и мне кажется, что она не должна превышать двадцати тысяч фунтов. Более того – вы уже завладели кораблем, так что двадцать тысяч – очень неплохие деньги. Как вы считаете, правитель Малек?

– Здесь цены устанавливаю я! – рявкнул тот.

– Конечно, вы можете объявить любую цену, какую только пожелаете, – согласился Габриэль. – Но все дело в том, что слишком дорогой товар так и останется лежать на полке невостребованным и не принесет вам никакой выгоды.

Слуги внесли подносы с едой и напитками и разговор на некоторое время прервался. Аврора отказалась от всего, кроме прохладного мятного чая, а вот Габриэль проголодался. Буреки – треугольные пирожки, начиненные мясом, специями, яйцами и овощами, – были восхитительны, равно как и оливки, лаваш, миндаль, финики и мягкий сыр.