— Это не я! — хмурится она, наконец, сообразив, что со мной происходит неладное.

Удар промеж лопаток помогает обрести дыхание.

— Гейл! — возмущается Жак. — Ирис, конечно, виновата по всем фронтам, но бить-то ее зачем? Рукоприкладство неприемлемо! Особенно по отношению к женщине, — он назидательно воздевает палец.

Мысль, что рукоприкладство по отношению к мужчине вполне себе приемлемо, разом приходит нам в голову. С проклятийницей одновременно швыряем в артефактора подушками. Не останавливаясь на достигнутом, принимаемся от души лупасить. Это продолжается минут пять. Потом Даманн, не выдержав, оказывает сопротивление, на время отложив концепцию о неприемлемости рукоприкладства.

Проигрывать не нравится ни мне, ни Гейл. Хором требуем от ведуна прекратить безобразие. Смеясь и тяжело дыша, взлохмаченные после потасовки, падаем на пол, прислонившись спиной к дивану. Даманн валится прямо на ковер, вытянувшись во весь свой долговязый рост и подложив руки под голову. С виду он пострадал меньше всех, или такой эффект дают короткие волосы, пребывающие в полном порядке?

Стоит слегка отдышаться, как Жак интересуется:

— Так как, говоришь, зовут этого мачо? Он представился, да я что-то не запомнил.

Зато я прекрасно помню имя демона-защитника. Теперь его не выбить из моей головы.

— Арес Дарро, — выдыхаю, неожиданно смущаясь.

— Арес? Арес-Ирис. Ты шутишь?

Жак бодро вскакивает и, нагло плюхнувшись в кресло Гейл, допивает остатки ее шокола.

Гейл отчего-то не злится. Вместо этого смотрит на меня и улыбается, отчего я краснею еще больше.

— Что? — не выдерживаю я.

— И давно вы знакомы? — присоединяется к допросу проклятийница, переметнувшаяся на другую сторону баррикады.

— Видимо давно, раз у них столь вольные отношения, — ехидствует Рыжий, продолжая смущать меня все сильнее.

Угу. Целых несколько часов.

— Когда свадьба, Кроу? — не унимается артефактор, не давая мне ответить ни на один из заданных вопросов.

Вместо ответа запускаю в него подушкой, которую так и сжимала в руках все это время. Раздается душераздирающий треск, словно где-то совсем рядом бьет молния. Следом нас оглушает грохот. Ошарашенные таким неожиданным эффектом, не сразу осознаем, что эти звуки — не следствие попавшей в Рыжего подушки.

Не донеся до рта печеньку, Жак вдруг замирает, уставившись на входную дверь.

— Ирис, это к тебе, — обычно низкий обволакивающий голос Мандрейдж звучит как-то необычно пискляво.

А я и вовсе теряю дар речи. Ведь в дверном проеме, занимая его почти полностью, стоит и ослепительно улыбается тот, за кого меня сейчас едва не сосватали — Арес Дарро собственной персоной, если только демон это имя не выдумал.

Плечи кожаной куртки, что на нем надета, почему-то слегка дымятся, а волосы кажутся взъерошенными чуть больше, чем обычно. Да и весь вид слегка ошалевший, но бодрый. Так он все еще здесь? Не похоже, что у него проблемы из-за ректорши.

Даманн недовольно поднимается с кресла, хмуро глядя на неожиданного гостя. Интересуется с вызовом:

— Дружище, тебе не кажется, что поздновато для гостей?

— Уже уходишь? Проводить? — не остается в долгу демон.

— Пока не собирался, — огрызается Рыжий.

— Тогда и я, пожалуй, зайду, — нагло подмигивает мне боевик и интересуется: — Дамы, надеюсь не слишком вас напугал? С оповещением вышли некоторые сложности.

— С оп… поп… вещеним?! — голос все еще подводит Гейл.

— Ну да, с оповещением. Я только постучаться хотел, а оно кааак жахнет! Хорошо, что это был я, а не кто-то другой. Вы бы как-то поосторожнее с ловушками.

Все еще пребывая в легком ступоре, мы с Гейл синхронно киваем и вместе смотрим на Даманна.

— Там… Там… — Мандрейдж указывает в сторону входа.

— Ага, там. В общем, испортил я вашу защиту наглухо, — подтверждает Арес. — Хотите помогу новую поставить? Тогда точно никто сюда не пройдет, и вы будете в полной безопасности. Ни один воздыхатель и на десять шагов к вашей комнате не приблизится. Обещаю, — говоря это, демон глядит исключительно на меня.

— Не надо! — бурчит ведун. — Без тебя как-нибудь обойдемся. Своими, так сказать, силами.

— Ты чего такой недовольный, парень? А еще рыжий! Ешь больше сладкого для хорошего настроения, — приветливо скалится в пространство наглый демон.

Жак недоуменно таращится на остаток печенюшки в руке. Уж чем-чем, а сладким он никогда не пренебрегает.

— Даманн! — ревет вдруг проклятийница, окончательно растеряв свое коронное самообладание, — Что, йархи в подвал тебя к некросам, это такое было?!