— Есть такое.

А вот и ответ. Говорил одно, а уже думал, как будет терпеть этот город ради меня…

— Ну, мне понадобится время закончить со своими делами, — пожала плечами. — А так… я могу жить где угодно. Поэтому как скажешь, Слава. — Несмотря на то, что мы уже приехали, Багратов не шевелился. Смотрел на меня сканирующим взглядом так, что стало страшно — что он видел? Не понравился мой ответ? — Что? — не выдержала я, хмурясь.

— Ничего, троллил тебя, — усмехнулся он и толкнул двери. Но, подавая руку, глядел таким темным взглядом, что я едва дышала. — Ты серьезно готова бросить Москву?

— Ну, не бросить, там же отец…

Шумная улица с каменной мостовой никак не мешала делать жизни свои стежки, пришивая друг к другу надежнее.

— Друзья? — Игла пошла вперед, нитка заскользила по проделанному пути, но тут же вернулась с новым стежком:

— Не задалось… — потянуло и надежно связало узлом.

— Детдом учит… — И как он все понимал?

— Ага, — кивнула я, послушно прижимаясь к его руке.

— Понятно…

Вот и все. Вот и как я без него? Совпадали гранями идеально, даже притираться пока не было необходимости, хотя в мелочах еще было все впереди. Но вызов мы приняли. Багратов — это не про вранье и дешевый флирт, это не про актерское искусство. Поэтому он и играл так мастерски. Дай ему роль Гамлета — сыграет. Добавит много своего, но сыграет, и не факт, что получится хуже.

Я отпустила все — страхи, опасения, попытки предсказаний и надежно припрятанное «Какая я была дура!» И я была ей. Со всей отдачей, на которую только была способна.

Мы гуляли по городу до поздней ночи, наслаждаясь жизнью, едой, вином, разговорами. Даже осторожно строили планы. Слава предлагал пожить у него в Риме летом, потому что ему нужно было вернуться к работе. Он, как и мой отец, относился к тем, кто убежден, что хорошо можно сделать исключительно самому. Я согласилась — будет время попробовать все стороны совместной жизни и определиться.

На виллу к Марике я возвращалась уже совершенно другой, позабывшей утренние съемки и наплевавшей на свои переживания — Слава закрыл наш общий гештальт со знакомством. Мы начинали новую жизнь.

Но стоило подняться по лестнице и пройти в гостиную, Слава напрягся, стискивая мою руку.

У камина за столом вроде бы была привычная компания, но стоило одному, сидевшему спиной, обернуться, стала понятна причина напряженности Багратова.

— Слав, привет! — поднялся незнакомец и живо направился к нам.

— Что ты тут делаешь? — вместо приветствия угрожающе потребовал Слава.

Молодой мужчина спокойно перевел на меня взгляд, но даже не подумал поздороваться:

— Ты не звонил, — продолжал разговаривать со Славой, но рассматривал при этом меня. — Не брал трубку. Я забеспокоился. А в Лиссабоне ты можешь быть только у Марики. Вот и все. — И он натянуто оскалился. — Я заслужил объяснений?

— Не звонил, не брал трубку, значит не мог, — жестко чеканил Слава.

— Я вижу.

Кажется, это был Саша.

— Кристина, это мой брат — Александр, — сухо восполнил пробел в неуклюжем знакомстве Слава, на что Саша только дернул уголками губ.

— Привет.

— Привет, — протянул он и перевел взгляд на Славу: — Так… ты мне объяснишь, какого черта игнорируешь меня?

— Слав, будешь кофе? Я пойду сделаю…

— Буду, — нехотя выпустил он мою руку.

Между лопаток коротко опалило незнакомым злым взглядом, но я не придала значения. А в душе нарастала тревога…

— Ну и?.. — обернулся мелкий на террасе, опираясь на перила.

— Собирайся и лети домой, — сложил руки в карманы.

— Слав, я переживал вообще-то, — вперил в меня злой взгляд. — Мне твой Козлов понарассказывал, что тут на тебя Акопов наехал…

— Я говорил, что все уладил.

— Это она? — кивнул он за спину.

— Она.

— И как?

— Не лезь, — все, что мог сказать. Я не объясню, да и не должен.

— Что с Куваевым? Он уже получил по заслугам? Ты довел его до приступа? — давил мелкий.

— Планы поменялись, — процедил.

Он долго на меня смотрел, усмехаясь.

— Я тут поговорил с Марикой, — продолжил осторожно. — Но она же не серьезно, да? Ты вид делаешь? Только не пойму, зачем…

— Я не делаю вид.

Саша моргнул, выпрямляясь:

— Ты что… правда серьезно? — искривил губы. — Повелся на эту актрису?

— Повелся. Серьезно.

— Она — дочь сраного ублюдка… — замотал головой Саша, не веря.

— Она — его приемная дочь, — возразил спокойно. — И ни в чем не виновата.