Шрифт:
Стряхиваю чешуйки грязи со своего бежевого свитера, делаю это недовольно, словно меня туда кто-то силой запихивал. Выхожу в коридор и становлюсь у окна, пытаюсь прийти в себя.
Теряю дар речи от удовольствия, что кто-то в этой школе ползал под шкафами, читая записки маленького мальчика с шизофренией. Однако есть огромная доля вероятности, что я просто упала с того дурацкого табурета и дальше уже придумала все сама. Это еще одна проблема наркотиков. Я перестаю ориентироваться в пространстве так, как это делает здоровый, чистый человек. Чем больше опыт принятия дурманов, тем больше сомнений в происходящем. Все, что я сейчас вспоминаю, включая лозунги, того парня и диалог с библиотекаршей представляется мне каким-то нереальным, далеким.
–Как ты себя чувствуешь? – спрашивает Эрик, запрыгивая на подоконник – У тебя лицо разбито.
–Спасибо, неплохо. Как сам?
–Не злись. Я люблю тебя, ты мой лучший друг. Я очень скучаю.
Скучает он.
–Ладно. Ты такой милый, когда извиняешься, как тут устоять.
–Теперь надо вас познакомить с Домиником. С моим парнем.
Меня успокаивает лишь то, что они оба попадут в ад.
–Тебе, стало быть, интересно узнать, каков же он. Так я тебе расскажу, каков же он. Он образован, как ты, но более добр, он трудолюбив, как ты, но чуть более усерден, он любит литературу, как ты, но немного другую. А еще он модель.
–Как я?
–Нет, он просто модель.
Он всегда считал меня некрасивой.
–Мне пора тебе кое-что показать, пойдем.
На улице спала непогода. Тучи, разлетевшись в разные стороны, оставили нам лишь небольшие безобидные облачка в память о себе. Но на улице все-равно чувствуется духота, дождь не забрал ее с собой, даже ветер не помогает. Свежий воздух наполняет нас наполовину, как продавец рожок в кафе-мороженое. Эрик не обращает внимания на это, он выволок меня на улицу, встал около трех зданий и улыбается.
–Смотри!
–На что?
Оглядываюсь. Просто на заметку: в нашем городе не панорамные виды, 10 из 10, 100 из 100. Пару грустных людей вокруг с большими зонтами в пол идут себе, волокут рутину дня, памятник основателю города, перекрашенный уже пару раз из-за местных вандалов, стоит посреди площади, гнусаво поглядывая на обитателей его городка, несколько домов с рекламными билбордами макарон, яиц, ортопедических подушек и мужских трусов. Там парень в трусах одной известной фирмы выглядит очень напыщенно, словно в этих трусах у него спрятаны все тайны человечества. В его лице нет неправильных черт, вернее, оно либо все неправильное, либо идеально. Не могу понять. Типичный парень с картинки, такие парни по улицам не ходят, они сидят только в этой картинке и смотрят на нас в трусах.
–Увидела?
–Что я должна была увидеть?
Он указывает на того парня в трусах и со всей гордостью заявляет:
–Мой!
–Что твой?
–Это Доминик, Сара. Мой парень.
–Твой парень? Вот и познакомились.
3.
Окаменелая девушка таращится на меня. Стертая, сухая, никому ненужная. Бездомный взгляд, тусклые губы, бледное лицо, покрытое оранжевыми пятнами. Одно моргание-одиночная метафора ее будней. Очередное радостное утро- очередная ода собственной внешности рядом со ржавым туалетом и треснутым зеркалом. Замкнутый круг. Мне нужно мужское мнение, а то скоро я отдамся пристрастию пост-панка, возьму веревку, завяжу на ней маленькую петлю. Когда меня найдет мать ,она услышит музыку Joy Division на проигрывателе, а я все еще по инерции буду подпевать.
Мои школьные будни идут уже второй день. Благо мы идем с ними в разных направлениях. Не люблю школу, спасибо учителям. Мне там нечего делать. Даты, имена, течения, войны- все это поглощает мой мозг при чтении книг, а математика-унылое говно
С каждым годом моя жизнь теряет краски. Не скажу, что детство мое было радужным, но тогда было легче. Я воспринимала мир чуть более нереально, чуть менее правдоподобным казались мне мои будни. Я оглядывала других детей, детей радостных, капризных и беззаботных, затем в витрине булочной видела свое отражение и пыталась разбить стекло пышкой. Шли годы, у меня появлялись все более весомые причины разбить стекло при виде себя, в моих руках появлялись все более тяжелые предметы.
Каждый день я слышу о смерти, сексизме, наркотиках, расизме, о жирных тетках и мужиках, коих не утраивает массовые гонения со стороны более стройных людей. Это уже смешно, а не грустно. Куда бежать от реальности, если книги уже не спасают. Куда деться, если наркотики – стиль жизни.
В уютной кофейне на окраине нашего города ко мне подходит молодая девушка и наливает мне черный, как ночное небо в маленькой деревушке, куда не добрались желтые фонари города, кофе. Я прошу ее принести молоко, так как терпеть не могу эту горькую жижу, сотворенную не пойми кем, не пойми из чего.
Это утро нежно открыло мои глаза и окутало естественным дурманом свежего осеннего воздуха, смешанного с густым творожным туманом. Я схватила книгу, наскребла пару монет и отправилась в двухчасовую прогулку до этого места, где почти никого никогда не бывает. Говорят, что владелец продает оружие, а через это место отмывает деньги, но что это означает, я все еще особо не поняла.
Вместе с молочком мне дают газету с крупным заголовком: «Мрачное убийство в Брундессе! Он опять проявил себя!». Я выплюнула кофе на блюдце и извинилась перед ним. Еще одно убийство.