– У вас нет сердца, – всхлипнул старик.

– Зато у вас его много, – съязвил полковник, но тут же попросил Анастасию Ильиничну не переводить эту фразу. – Скажите лучше ему, что я предупреждал его о том, что его ждёт и с чем ему придётся здесь столкнуться, – попросил он секретаря. – Так что все претензии пусть он обращает в свой адрес… и к тому, кто развязал вражду между народами, – добавил он после короткой заминки.

Эти слова повлияли на немца, и слёзы перестали катиться из его глаз, но до полного успокоения ему ещё было далеко.

– Вот и всё, – с горечью вздохнул он. – Не смог я помочь своим племянникам, и всё кончилось, даже не начавшись… А я так мечтал, что после исправительных работ, как это называется у вас, они поймут свою ошибку и вернутся домой честными и порядочными людьми. Ведь я именно по этой причине поехал сюда сопровождать их, чтобы, находясь рядом с ними, объяснить суть их заблуждений и открыть им глаза на то, что Гитлер был врагом не только для евреев или славян, но и для немецкой нации тоже… А теперь всё для меня потеряло смысл, – сделал он судорожный выдох. – Вы, Иван Николаевич, помогите мне вернуться домой, в Германию, а то мне без вас… без вашей помощи, боюсь, не под силу будет выбраться отсюда…

– Хорошо. Как только мы прибудем на место назначения, я оформлю вам выездные документы на обратную дорогу, – пообещал ему Жогов.

Однако исполнить своего обещания он сразу не смог, и помешала этому его собственная расписка, выданная начальнику конвоя, когда он потребовал выпустить Эриха Крамера из-под стражи.

В Красноводске заключённых выгрузили из трюма парома в крытые брезентом грузовики и под усиленным конвоем отправили по бескрайним просторам Заунгузских Каракумов через селения Кошоба и Чагыл в Сарыкамышскую котловину. На дорогу ушло десять дней, и полковник вместе заключёнными испытал на себе все трудности пустынной дороги. Приближался конец февраля, и дневная невыносимая жара сменялась кошмарным ночным холодом. Температура воздуха опускалась ниже нуля, и к вновь разгулявшейся инфекции дизентерии прибавились простудные заболевания, которые «косили» детей, как осеннюю траву. Не смогли уберечься от простуды и Жогов с Анастасией Ильиничной, хотя условия, в которых они совершали своё путешествие по пустыне, не входили ни в какие сравнения с условиями этапируемых заключённых. Их везли в отдельном обогреваемом печкой фургоне со всеми удобствами. И всё-таки, когда по ночам жестокий пустынный ветер заносил едва просматриваемую среди саксаулов и разного рода колючек дорогу песком, приходилось и им покидать теплые кунги, чтобы помочь водителям и конвоирам вытолкать из песка застрявшие грузовики. Вот тогда-то они и промерзали основательно, до самых костей, что и сказалось на их здоровье…

Конец ознакомительного фрагмента.