— Тох. Но быстро. В лесу сегодня тихо.

Для меня это ничего не значит, но Даракс, кажется, думает, что это плохо.

— Это плохо? Опасность?

Пещерный человек снова оглядывается, хмурясь.

— Это может быть плохо.

Затем он расслабляется и идёт к реке, всматриваясь в воду, как будто ожидает увидеть там всевозможных акул и медуз, поедающих девушек.

— Я останусь рядом.

— Окей.

Ну, я не знаю, как раздеться скромно, поэтому просто стягиваю платье через голову и кладу его на камень. Я могла бы поплавать в нижнем белье, но в последнее время часто идет дождь, и выяснилось, что мокрая жесткая ткань натирает и вызывает у меня сыпь. Так что я быстро снимаю и его тоже.

Я замечаю реакцию Даракса, когда он видит меня полностью обнаженной, и его взгляд попеременно задерживается на моей груди и промежности. Его взгляд кажется агрессивным, но, как ни странно, сейчас мне это нравится.

У меня нет причин пытаться прикрыться от его внимания, и это очень освежает. Я всегда осознавала свой вес. У меня широкий зад, а мой живот не совсем в том тонусе, как хотелось бы. Но для Даракса я единственная женщина, которую он когда-либо видел, так что вряд ли он будет придирчивым. Кроме того, возможность оказаться уязвимой и обнаженной перед этим огромным и впечатляющим пещерным человеком посылает горячие покалывания в мою киску. По сравнению с ним я не кажусь себе большой. Я снимаю свои драгоценные очки и осторожно кладу их поверх платья, а затем беру большую руку Даракса, которая наощупь напоминает сталь в сухой наждачной перчатке.

Затем я осторожно ступаю в ручей. Вода прохладная, но не слишком. Мои соски напрягаются, но я не возражаю. Дно песчаное, и я иду глубже, туда, где вода доходит до середины бедра. Мне приходится полностью вытягивать руку, чтобы держаться за Даракса. И он, кажется, не хочет меня отпускать.

— Заходи в воду, — предлагаю я. — Не холодно.

Мужчина оглядывается через плечо, словно опасаясь, что кто-то может его увидеть, а затем делает шаг в ручей, все еще одетый в меховой килт. Он настолько серьезен, что мне хочется брызнуть на него водой, но, думаю, это нарушит кодекс похитителя/похищенного, принятый мной вчера. Так что вместо этого я приседаю на корточки в воду. Конечно, мыла нет, но я скребу себя так тщательно, как только могу, а ощущение прохладной и чистой воды по всему телу бодрит также хорошо, как и кофе. Это первая настоящая хорошая ванна, которую я приняла с тех пор, как попала на эту странную планету. Мое настроение значительно улучшается, и я беру мокрый нижний край килта Даракса двумя пальцами и дергаю его.

— Даракс заходи. Чистый, как Хайди.

Пещерный человек делает глубокий вдох, чтобы что-то сказать, но неожиданно разворачивается и выхватывает свой меч так быстро, что я визжу и с плеском падаю прямо на задницу. Не успев толком найти опору на скользких камнях, я чувствую железную хватку на своем запястье, и меня выдергивают из воды.

— Эй, какого черта…

Я все еще протираю глаза от воды, когда слышу рядом удары и понимаю, что Даракс с кем-то сражается. Но я не успеваю разглядеть нападающих, потому что мужчина бесцеремонно перебрасывает меня через плечо и бежит так быстро, что мне остаётся просто держаться за него. И ещё я запоздало осознаю, что всё ещё голая.

— Дедбайты, — рычит Даракс сквозь стиснутые зубы.

Я кручусь, пытаясь поднять голову, и холодная паника поселяется в глубине моего живота. Кто-то нас преследует, или, скорее, что-то, потому что это больше похоже на движущуюся массу. Большую, грязно-коричневую массу, которая быстро приближается к нам, и единственный звук, который я слышу, это безумная какофония клацающих звуков, как будто миллион крабов щелкают клешнями прямо за нами. Моя кожа покрывается мурашками, и я цепляюсь за невероятно сильную спину Даракса. Сейчас он чувствуется сильным, как бык, и быстрым, как гепард.

Но, мне кажется, мы движемся недостаточно быстро, потому что коричневая масса преследователей догоняет нас.

— Они приближаются!

Я кричу, чтобы Даракс был в курсе ситуации. Он бежит между деревьями, огибая толстые стволы, а потом бросается к одному из них и поднимает меня на четыре фута в воздух.

— Уф!

Удар толстой веткой почти выбивает из меня дыхание. Не успеваю я опомниться, как оказываюсь висящей на ветке — ноги с одной стороны, туловище с другой, а мой голый зад торчит прямо вверх. Я перемещаюсь в более безопасное положение ближе к стволу дерева, чтобы видеть, что происходит внизу.

Даракс сражается с коричневой массой, и теперь я могу разглядеть что это такое. Это не обычные динозавры, а какие-то черепахи-переростки с восемью лапами и огромными панцирями. О, и у них по три больших щелкающих клюва, которые торчат из-под панциря на змееподобных головах без глаз. Каждое существо размером с обеденный стол — маленькое по меркам Ксрена. Но их так много, что они прекрасно компенсируют свой небольшой размер количеством. Весь луг вдоль реки превратился в живую массу этих тварей, и от этой картины у меня по коже поползут мурашки.

Даракс держит свой длинный меч, и на земле вокруг него уже несколько тварей лежат мертвыми, а несколько хромают прочь с расщепленными панцирями и сочащимися ранами там, где раньше были их ужасные клювы.

Близкостоящие к нему твари начинают отдаляться, вероятно, понимая, что этот пещерный человек довольно неплохо справляется с ними. Их рты, похожие на клювы попугаев, всё ещё щёлкают на него, пока они отступают. Шум, который издают дедбайты, настолько ужасен, что я всерьез подумываю отпустить ветку, чтобы прикрыть рукой хотя бы одно ухо.