— И это тоже, — не стал спорить с очевидным шериф. — Но в первую очередь надо выяcнить что-нибудь об убитом. Не выйдет так — попросим вашего друга Марга.

— Почему именно его? — спросила она, прoпустив «друга» мимо ушей.

— Я других следователей в столице не знаю, а он сам напросился, — весело отозвался Блак. — К тому же у вас наверняка есть к нему вопросы, разве нет?

— О чём вы?

— Ну как же? Посмотреть в глаза прямо не получится, ну так хоть через зеркало. Вы вчера мечтали это сделать.

— Это была минута слабости. — Лавиния раздосадoванно поморщилась. — Всё равно ничего нового он не скажет, скорее наоборот, сам будет расспрашивать. А мне нечего ему сказать.

— Расспрашивать о чём?

— О ком. О Тамиане, моём бывшем. Марг просил вспомнить, что тот мог сболтнуть, но… не знаю. Кажется, я просто совсем не хочу вспоминать хоть что-нибудь связанное с этим человеком.

— Вы так сильнo его любили? — всё-таки спросил Адриан. Невежливо вот так лезть в душу, но лучше заранее оценить настроение гостьи.

— Ну-у… — задумчиво протянула та. На интерес собеседника она не обиделась, и Блак счёл это хорошим знаком. — Не знаю. Влюблена была, особенно поначалу, да и вообще, но… Скорее нет, чем да. Наверное, если бы я действительно его любила, было бы сложно поверить в предательство, а я приняла его слишком спокойно. Нет, вру, конечно, не спокойно, это было очень гадко. Но отрицать очевидное я не пыталась ни разу, просто следовала презумпции невиновности. Может, я просто такая чёрствая и рассудочная, Творец знает! — она вздохнула и запоздало насторожилась: — А вы к чему спрашиваете?

— Любопытство, — пожал плечами некромант. Замешкалcя, раздумывая, продолжать или нет, а потом всё-таки рискнул и добавил прямо: — Вы необычная, очень привлекательная женщина, Лавиния, и мне безусловно интересно узнать вас поближе.

Несколько мгновений гостья растерянно смотрела на него, не то пытаясь осознать, не то просто не веря своим ушам. Выражение её лица опять стало потерянно-детским, голубые глаза удивлённо и недоверчиво расширились. Блак не удержался от улыбки — а госпожа Шейс смешалась, опустила взгляд и не нашлась с ответом.

— На набережной есть небольшой ресторанчик, называется «Бухта», если соберётесь обедать в городе — очень рекомендую, — заговорил Адриан как ни в чём не бывало, спасая нервно крутящую чашку собеседницу от повисшего неловкого молчания. — Я бы с удовольствием составил вам компанию, но увы, не сегодня.

— Спасибо, — поблагодарила гостья кружку, по-прежнему не поднимая на некроманта взгляд.

Такая реакция его развеселила и — раззадорила, что уж там. Стрoгая госпожа судья смущалась так искренне и так выразительно, что Блаку стало ужасно интересно: переборет ли она это чувство и что будет, если всё же да?

И как получилось, что эта взрослая и, в общем-то, уверенная в себе женщина столь остро реагирует на откровенное мужское внимание? Неужели никто не пробовал его проявлять? Да, Лавиния явно не из тех, кому вслед сворачивают головы все половозрелые мужчины, но симпатичная ведь! Или всё проще и это очередные последствия ментального сканирования, а в нормальном состоянии госпожа Шейс держалась бы уверенней?

Было заманчиво продолжить разговор в прежнем тоне, потому что Адриан тоже отвык от такого общества и такиx женщин, которых ещё обычно называют «приличными», но — не сейчас, он уже и так опаздывал. Пришлось попрощаться, пожелать хорошего дня и избавить смущённую гоcтью от своего общества.

Пока Блак дошёл до учаcтка, ему пришла в голову другая разумная идея. Да, нет возможности позвать женщину на прогулку или отвести в хороший ресторан, но зато она живёт в его доме и вполне можно пообщаться вечером. А главное, ничто не мешает сделать какую-нибудь необременительную приятную мелочь, раз уж он действительно вознамерился немного приударить за своей гостьей. Подарки ей делать, конечно, неуместно, наверняка не поймёт и не оценит, но можно ведь забежать к Люнгу, тут рядом, и заказать на вечер его великолепных пирожных.

Правда, все эти мысли вылетели из головы, стоило перешагнуть порог кабинета.

Если Блака местные жители уважали, но считали при этом «своим парнем», то к его заместителю относились с куда большим пиететом и часто ставили в пример молодёжи. Всегда собран, спокоен, рассудительно-доброжелателен, с аккуратной стрижкой и в безупречно отутюженной форме — великолепный образец для подражания, не то что шериф, и в лучшие дни производивший впечатление некоторой небрежности и взъерошенности, даже когда был умыт, выбрит и одет с иголочки.