— Ты прямо с языка сняла. Придётся новые придумать. И так твой ответ?!

— Нет, конечно! — возмущённо ответила девушка. — Максимум парочку интимных фото для своего любимого человека, чтобы он не скучал обо мне на расстоянии.

— Это именно такие ты высылаешь своему испашке?!

— Ник, его зовут Костас! Прекрати, а то звучит, будто ты заядлый расист. И кстати, это был твой третий вопрос? — уточнила Вишенка, изгибая бровь.

Конечно, я мог согласиться и получить ответ, но не хотелось. Уж лучше мне такое не знать! А то и так есть желание при следующей встрече с этим типом лицо подкорректировать, а то больно гламурное.

— Нет. У меня другой вопрос.

— И?!

— В чём ты спишь?

Амато задумалась.

— Сокольский, а зачем тебе такая информация?! Хочешь подарить пижаму?

Ага. Очень хочу. Костюм водолаза для встреч с Костиком!

— Отвечай давай! Ты тянешь с каждым ответом!

— Зависит от многих обстоятельств: я многообразна. Могу лечь голая, а могу в теплой махровой пижаме с ушками зайчика.

Представил и понял, что мне нравятся оба варианта. В одном случае не надо тратить время, а в другом — предвкушение, пока снимаешь этот махровый слой с гладкой смуглой кожи девушки. Я точно помнил, какая она бархатистая и сладко- горькая. Вишня с косточкой.

Мысли обернулись естественным ответом тела, его определенных частей, так что быстро сменил позу для сокрытия своего возбуждения. Видимо, длительное воздержание даёт о себе знать сверх реакцией просто на образы.

Эта вишнёвая бестия подозрительно улыбалась, но ничего не комментировала. Вот и хорошо! Пусть лучше молчит, от звучания её грудного голоса член ещё больше возрадуется.

Надо серьёзный вопрос, чтобы хоть немного передохнуть!

— Если завтра конец света, что бы ты сделала?

Удивленный женский взгляд стал моей небольшой наградой. Я её удивил. Амарена задумалась, подёргивая подвеску на цепочке.

Та самая, что была утеряна в клубе и мною возвращена.

— Блин, сложный вопрос, — долгий выдох, но она продолжила. — Есть такое место… площадь Святого Марка в Венеции, где миллион голубей. Я бы улетела туда. Попрощалась с родителями и встретила конец там. Это волшебное место. Моя душа там находит умиротворение, словно я возвращаюсь к истокам мироздания.

— Одна?! — тихо спросил я, пока взгляд девушки был задумчив, а она сама всё ещё была там. В своей нирване.

— Да, одна. Свой последний жизненный миг надо разделять лишь с тем, кто готов разделить его с тобой. Я хочу сама с собой!

Там была боль! И там не было Костаса! Там вообще никого не было, как и у меня. Я бы тоже хотел быть один. Родился, жил и умер в одного! Зачем в этот миг какие-то пустые люди. У меня вот только такого места особого не было!

Мы оба молчали, испытывая душевное замешательство.

— И твой последний вопрос? — тихо спросила Амарена.

— О чём ты мечтаешь ночью?

— Сокольский, а по мне видно, что ночью я могу мечтать?! — сарказм в свой адрес был неожиданным. Только она после предыдущего вопроса не успела спрятать своё «тайное» из глубины души, и нотки треснутого стекла явно звучали в её шутке.

— Не будешь отвечать?! А?! — подстегнул её упрямство быть всегда первой. — Последний вопрос как никак!

— Я не мечтаю! Уже давно, ещё с детства, когда поняла, что мечты — это удел маленьких принцесс, а я всегда была разбойницей и пираткой. Если мне не спится, я могу просто поразмышлять и всё!

Вот значит как!

— Всё, Малыш! Моя очередь настала, — радостно захлопала в ладоши Амато.

Она снова была сама собой. Привычно дерзкой и смелой, незнающей поражения.

Я демонстративно громко выдохнул. Вишенка в ответ зловеще потерла руки и размяла пальцы до хруста в суставах.

— Итак, мой первый вопрос — самый глупый поступок, который ты когда-либо совершал в своей жизни?

Началось! Ну, я знал, что легко не будет. Можно и соврать, она даже не поймёт. Я искусный лжец. Только совесть бурчала, что Амарена не врала. Я чувствовал это.

— Ты знаешь, что такое животный страх? Когда по спине холодный пот, пальцы судорожно сжимаются, а в голове звенящая пустота?

Девушка отрицательно покачала головой, хмуря брови. Ей не нравилось начало моего ответа. Мне тоже не нравилось начало моей жизни.

— Вот и отлично! И не надо! Так вот, мой самый глупый поступок — это когда я спасовал и поддался этому чувству. Больше я такого не допускал. Пытаюсь не допустить.

Да уж, от моих ответов весело не было. Зато я говорю правду.