Родителям и Мире были даны сбивчивые объяснения о моей пропаже, и за регулярный звонок каждый день с отчётом о моём благополучии мне выдали карт-бланш перемещения по миру. Теперь я, вроде как, свободна, а эти личности не ищут меня через Интерпол.

Мой чистый разум это понимал, но внутренний огонёк надежды ждал чуда.

Когда согласно всем законам чуда не случалось, я по традиции кормила голубей на площади и шла к набережной, чтобы полюбоваться прекрасным видом на залив. К вечеру тут было спокойнее, чем в первой половине дня, когда количество туристов было максимально, так что мне никто не мешал предаваться самоанализу до начала сумерек. Уже ночью в темноте гостиничного номера я, завернувшись в плед с лисичками, вела диалоги с воображением и засыпала, спрятав нос в мягкой ткани.

Это была не жизнь, а выжидание …

Вот и сегодня, перекусив овощным салатом, неспешно допивала ароматный чёрный чай. Казалось, время текло сквозь мои пальцы, когда жизнь бурлила вокруг меня, я же застряла.

— Синьорина?! Синьорина?! — меня настойчиво вызывала земля, пока я подглядывала за французской парой молодоженов.

Молодые люди с выражением глубокого счастья на лицах сидели через два столика от меня и держались за руки. Они касались друг друга каждую секунду — он поправит прядь её волос, дотронется до локтя или плеча, привлекая внимание, оставит нежный и, уверена, практически невесомый поцелуй на тонких пальцах жены, а потом ещё один в кольцо на безымянном пальце. Она зеркалила его, добавляя в прежний ритуал поцелуй мужского запястья, когда муж поправлял волосы.

Я тоже так хочу. С Ником можно рискнуть! При всей его славе великого бабника он вызывал у меня лишь чувство доверия. Нужно просто идти ва-банк! Дать возможность расцвести тем чувствам, что жили внутри меня. Выпустить их на волю, на солнышко.

— Синьорина?!

— Ах, да! Простите, я задумалась, — наконец-то откликнулась я на зов несчастного официанта.

— Синьорина, вам подать счёт или вы будете заказывать ещё? — поинтересовался мужчина, указывая взглядом на мою приподнятую руку.

Точно, я хотела позвать официанта, чтобы меня рассчитали.

— Прошу вас счёт!

Теперь я снова была полна решимости. Болезнь и сомнения отступили. Меня исцелила моя любимая родина, её воздух и яркое солнце.

Никита.

Я, наверное, одну тысячу восемьсот раз пожалел, что отпустил Амарену. И это только за полчаса после её отлёта. Когда решение лететь следом полностью созрело, раздался звонок на мобильный.

В этот момент я практически дошёл до кассы аэропорта, но имя на дисплее телефона меня остановило.

Руслан.

— Сокольский, друг мой, ты где пропал?! Надеюсь, ты ещё в России?! И мне не придётся самому разгребать то бардак, что ты развёл у меня в фирме?!

Точно! Я как-то совсем позабыл причину того, что привело меня в аэропорт. Гадюшник в отделе переводов.

Надо бы сначала завершить дела текущие, чтобы можно было смело всё прошлое оставить в прошлом.

Сменил направление на выход из здания аэропорта, бросив Майеру короткое «скоро буду».

Рус, несмотря на вечернее время, всё ещё был в офисе. Гад явно жаждал подробностей моего падения, словно бабка на скамейке у дома.

Именно поэтому моя первая фраза была предопределена.

— Вот даже не мечтай! Ни слова! Но через пару дней я иду в отпуск!

Жаль, я не снимал на видео лицо друга в этот момент.

— В отпуск?! Ты уверен, что знаешь, что это такое?! Я даже не помню, когда ты там был и был ли вообще?!

Я тоже не помню, кажется был.

— Рус, давай без этого театрального голоса. Был, конечно… давно. Знаешь ли, когда являешься начальником безопасности единственного друга некогда отдыхать. Приходится всё время быть на страже его здоровья и благополучия.

— Ладно, вроде как отмазался. Поставь себе зачетную галочку.

— Поставил.

Майер нашёл меня в собственном кабинете, так что не теряя время уселся за ноутбук.

— Чем будешь заниматься?! — как бы между прочим спросил босс, присаживаясь на край моего стола и стараясь заглянуть в экран.

— Да вот помогаю вам с Валентином, а то вы и так по уши в бумажках.

— И?!

— И готовлю приказы на увольнение всего твоего отдела переводов, кроме новенькой. К ней пока претензий не имею.

— Вот оно как?! Я значит их увольняю?! Без отработки и без пособия?! — начиная улыбаться уточнил Майер, покидая свой пост.

— И без рекомендаций! — добавил я, составляя нужный документ.

— Суровый ты человек, Сокольский. Вот ни капли гуманизма в тебе! — изрёк местный философ, думая над рядом бутылок моего алкогольного буфета.

— Ой, ну чья бы корова мычала… — намекая на недавние события и череду увольнений, связанных с его дрожащей супругой.

— Умолкаю!

Конечно, он умолкает. Одновременно болтать и пить ром не очень то удобно.