Я так и не узнал, боятся ли новые гули солнца как их дикие предшественники, но на улице никто не дежурил. Мы спокойно покинули территорию храма, прислушиваясь к шуму, и я снова потопал следом за надзирателем.

Полуголая равнина, которую я запомнил последней, сменилась на лесистую местность. Деревья были укутаны зеленью, а почва почти вся покрыта травой. Роса моментально намочила ботинки, но это было даже приятно. Вокруг кипела жизнь: часто хлопали крылья, кричали четырехлапые, звенели насекомые.

Луна не была полной, но сумерки отодвигали мрак, и с каждой рим становилось светлее. Надзиратель вел на запад, обходя не так хорошо сохранившийся забор. И мы шли не меньше часа по только ему одному ведомому пути. В какой-то момент я засомневался и, занервничав, сжал дверс, но мясник так упорно шагал вперед, а я даже не знал, где примерно нахожусь.

— Скоро будем на месте, — обронил мой провожатый, запыхавшись заметно больше, чем я.

— Как выглядит выход?

Он замедлился, указал рукой:

— Видишь гору впереди? Будто пень от великанского древа, в нем тоннель с замаскированным входом. Если не знаешь, что искать, вряд ли различишь.

Я давно заметил эту красоту. Никогда не понимал, откуда берутся такие чудные горы. Надзиратель верно подметил — будто спилили древо мира. А может это столешницы богов? В Дарсии тоже такие имеются, где-то меньше, где-то больше. Есть даже такие, что выстроены из удивительно ровных, почти идеально шестиугольных, вертикальных колон, будто некто или нечто создало их намерено. Невероятное зрелище.

— Ты был там? — спросил я, прикрывая лицо от ветки.

— Был один раз. Гевону нужны были верные люди, чтобы кое-что вывозить, — ответил он, огибая деревья.

— И ты как раз такой весь верный ведешь меня туда, — хмыкнул я.

Мясник замер, повернулся ко мне и прорычал:

— Я не предатель! Он бросил меня умирать, а значит сделке конец!

Ухнула сова, прервав тишину после его пылких слов, и мне только и оставалось, что кивнуть да подтвердить верность его решения. Плевать вообще, что там у них было.

— Так ты, значит, новенький? — спросил я получасом спустя.

— Да, месяца еще не пробыл. Мой отец работал на него когда-то, вот и… Мы на месте.

Надзиратель остановился, не дойдя двухсот шагов до каменного пня, затем сделал пятьдесят шагов влево, отсчитывая вслух, и подошел вплотную. Я даже открыл рот, когда он сдвинул самый обычный камень и целый пласт горы, размером с входную дверь храма, уехал вбок, полностью спрятавшись там. Темный зев неприветливо глянул на меня.

— Поспешим, — сказал я, приглашая его вперед с фонарем.

— Так не пойдет, — сказал он без своей привычной неуместной улыбки, — дай слово, что не убьешь меня, как только мы найдем этих двоих.

Я выгнул бровь, выразительно посмотрев на открытую дверь тоннеля, мол, что мне мешает сделать это сейчас. И правда, что мешает? Я ведь Наде именно об этом и говорил.

— Там куча разветвлений. Сутки плутать будешь, пока не станет поздно. Дай слово!

А вот это уже хреновые новости. Я и так очень задержался и неизвестно, что обнаружу, а здесь еще и бесов лабиринт? Что ж, похоже, выбора нет.

— Даю, — нехотя сказал я.

— Отлично, — хмыкнул он. — Ты хоть и младшой, но я сразу понял, что это для тебя не пустой звук.

— В таком случае, ты тоже дай слово, что не ударишь в спину, — остановил я, уже рванувшего вперед мясника, и он без раздумий повторил за мной.

Почему-то я был уверен, что для него это тоже не пустой звук. Но от этого стало неприятно. Будто нас с ним что-то связывает. Даже если это просто принципы.

Тумблер щелкнул, и желтый луч выстрелил строго вперед, разбивая мрак, а огонь факелов творил с воображением жуткие вещи. Далее была сырость, колея для телеги и много паутины. Мы шоркали ботинками наперебой, периодически спотыкаясь о камни и замедляясь перед развилкой, но провожатый вел уверенно.

Первый признак присутствия других людей появился неожиданно: эхо мужского голоса донеслось до нас. Это был приказ, что-то вроде "не отставай". Огонь предвкушения развязки запылал неистово и моментально перекрыл раздражение от густого мрака и данного слова этому психу, так сильно напомнившего мне того маньяка. Надзиратель без каких-либо указаний выключил фонарь и поставил его на пол.

— Похоже он решил-таки сбежать этим путем. Старый лжец, — негромко сказал мясник. — Помни, ты дал слово.