— Что отмечали? — спрашивает он, как только я усаживаюсь в салон его крутой тачки.

— Э-э-э… поминки справляли, — говорю полуправду. — Миша в очередной раз от меня ушел.

— Надеюсь, ты больше не пустишь этого козла на порог, — в голосе брата — железная стружка. И горе тому, кто захочет сейчас пройтись босиком рядом с ним.

— Нет. Срочно развожусь.

— Теперь понятно, почему ты решила наконец-то послушаться старшего брата.

Я хочу попросить, чтобы он не нудил — и так плохо, но Георг всегда был понятливым — догадался и без слов, и я немного выдохнула, устраиваясь поудобнее на сиденье. Надеюсь, ехать нам долго, я успею немного вздремнуть. Но сон решил больше не почитать меня своим присутствием. Мысли так и лезли на злобу дня.

Анька явилась вчера с двумя бутылками — по одной в каждой руке. Жонглировала ими, как заправская циркачка. Она такая — взбалмошная, но очень милая. Шебутная, но хороший друг. Вечно растрепанная — стиль у нее такой, глаза чуть навыкате — от природы. Поэтому она чем-то напоминает мне белку из «Ледникового периода». Причем у Аньки всегда имеется тот самый коронный орех, с которым она носится, пока ее внимание не переключается на что-то другое.

— Сейчас мы все исправим! — жизнерадостно заявила она, тряся бутылками, как маракасами. — Да здравствует свободная жизнь! Долой всех мишек и пупсиков! Даешь эмансипацию и независимых женщин!

В общем, она утешала меня, как могла. Назюзялась, лезла целоваться и укатила в глухую ночь от меня на такси. Оставаться не захотела: независимой женщине с утра на работу. Как и мне, впрочем. Но, в отличие от меня, Анька трудилась постоянно и неизменно.

Я вела себя гораздо скромнее: осторожно отношусь к алкоголю и не уважаю пьяниц, но мне и двух бокалов мартини хватило, чтобы наутро выглядеть как зомби.

— Просыпайся, спящая красавица! — жизнерадостно гаркает братец Гоша. — Мы приехали! Чувствуешь свежее дыхание новой жизни?

Я чувствовала, что у меня болит голова, но послушно вылезла из машины и вдохнула воздух полными легкими, чтобы сымитировать радость: ну, надо же брата ублажить? Он ведь так старался, так меня объезжал, причем не один год.

Я вдохнула и закашлялась, как курящая лошадь. Затем содрала авиаторы с носа. Глаза у меня, наверное, вылезали из орбит, как дрожжевое тесто.

— Ты издеваешься? — выдохнула. Было желание и ногой топнуть, но я сдержалась. Это явный перебор, а я не принцесса, чтобы катать истерики в публичных местах.

— Нет, я абсолютно серьезен. И если ты сейчас дашь задний ход, я перестану тебя уважать. Я вчера, между прочим, неимоверно гордился, когда ты торжественно прокричала свое «я согласна!». Я словно в ЗАГСе заочно побывал. Теперь я знаю, как это выглядит, когда девушка соглашается стать твоей женой.

Что он несет, что он несет, господи!

В общем, мы стояли на пороге магазина. Нет, не нижнего белья и не косметики. И даже не модного бутика с одеждой — это я как раз бы поняла и приняла. «Нажми на кнопку» — гласила жизнерадостная вывеска сего заведения и характерный значок рядом прилепился.

— Я хочу, чтобы ты осознала значимость и важность своей миссии, — продолжал вещать, как радио, мой несравненный братец. — Мы создали новую фирму и запускаем сеть магазинов электроники и бытовой техники. Заметь и цени: ты стоишь на пороге не магазина, а величайшего прорыва. Мы будем лучшими, а ты — непосредственным участником революционного проекта.

Я осознала, да. Прониклась, ага. Может, именно поэтому не обратила внимания на скромное «мы» во вдохновенной речи Георга. Меня затошнило. Заштормило, как неопытного юнгу на корабле.

Дело в том, что я… как бы это помягче сказать?.. не в ладах с электроникой и бытовой техникой. Ну, если с последним так-сяк, то с компьютерами и прочими планшетами у меня стойкая неприязнь, если совсем мягко. Да я телефоны раз в три месяца меняю, потому что умудряюсь приводить их в состояние нестояния. После меня ни одна фирма не берется оживлять. Погибли и восстановлению не подлежат.

— Пойдем! — протягивает добрую ладонь Гоша. Но я не спешу.

— Позволь спросить, а кем мне надлежит стать в этой э-э-э… обители революции?

— Продавцом-консультантом, — голубем воркует Гоша и, не обращая внимания на мой придушенный вскрик, хватает меня за руку и тащит внутрь.

— Я не могу! — шиплю, чувствуя, как покрываюсь испариной. — Ты же прекрасно знаешь, что не могу!

Георг был очень даже в курсе моих бесконечных приключений в мире компьютеров и электроники. Неужели он настолько жесток?

— Можешь и будешь! — жестко выдает мне этот садист и продолжает тянуть за собой. Я сопротивляюсь, как коза, которую тянут на бойню. — Значит так, — затягивает он меня в какую-то комнатушку, — вначале изучишь прайсы с товаром. Память у тебя замечательная, я помню. На лету белку в глаз бьешь. Что не понятно, спросишь. Тебя будет натаскивать Юра — топ-менеджер по продажам, золотой мальчик. По всем вопросам — к нему.